Даже вариация общего интеллекта - «общая способность» на русском языке - считается функцией типа нервной системы. Недавние впечатляющие успехи в методах нейронной регистрации и интерпретации полученной таким образом информации подчеркивают необходимость интеграции нейронных и поведенческих данных и связывания последних с первым. Более раннее американское мнение о том, что нейрон не имеет никакой информации, важной для анализа поведенческих, больше не выполняется. Современная психология требует, чтобы нейронный уровень имел и продолжает иметь важную роль в поведенческом анализе, поскольку нео-бихевиоризм постепенно заменяется мозговым бихевиоризмом, который по существу идентичен с павловской высшей нервной деятельностью.

Имеются также веские доказательства того, что Павлов был на правильном пути, когда он предоставлял истинное словесное обусловливание или приобретение языка - то, что он называл системой второго сигнала - более высокий онтологический статус и когда он отказывался классифицировать его как просто условную вокальную реакцию, тем самым отстаивая качественную отчетливость человека. Рассмотрим клинико-неврологическое доказательство того, что область речи человека обнаружена в ассоциативной коре, в то время как механизмы простой вокализации - животных и человека - внедряются в глубокий мезенцефалион.

Отправившись от антропоморфизирующих животных, психология не должна отскакивать от другого экстремально-человеческого зооморфизма. Он специально не пытался распространять свои принципы на любую систему - или даже на какой-либо анализ - социального и социального поведения, в результате чего социальная наука была эмбриональной. Но ученики Павлова и, в особенности, Бехтерев и его ученики, таким образом, использовали концептуальные концепции. Эти два поля сейчас возрождаются, и по всем пунктам марксистско-ленинский и павловский подход к ним.

Однако не может быть никаких сомнений в том, что в конечном счете, как и в случае психопатологии, социальные и индивидуальные изменения в социальном отношении тесно связаны с процессами обучения и принципами обучения. Таким образом, павловская социальная психология и социология, которая является критической, всеобъемлющей и хорошо систематизированной, может вновь возникнуть с продолжающимся быстрым развитием психофизиологии в Соединенных Штатах.

«Я родился в Овраге»

Павлов был сыном священника Петра Дмитриевича Павлова и его жены Варвары Ивановой. Киона решительно стимулировали его интерес к физиологии, и он провел экспериментальные исследования влияния нервов на кровообращение. Чтобы расширить свои знания по физиологии, Павлов поступил на курс третьего курса в Военно-медицинскую академию после окончания университета в своих исследованиях, которые были направлены прежде всего на теоретическую медицину. Впоследствии он организовал и возглавил физиологическую лабораторию Боткинской клиники и проводил исследования по физиологии кровообращения и пищеварения.

В лаборатории Боткина Павлов подвергся воздействию атмосферы «нервизма», которая «расширила влияние нервной системы на максимально возможное количество активности организма». В этот период Павлов написал свою докторскую диссертацию по эфферентным нервам сердца, который он защитил 21 мая.

В то же время он стал директором секции физиологии Института экспериментальной медицины и провел исследования по физиологии пищеварения, которые были обобщены в работе, опубликованной в Тарханове, Павлов перешел в отдел физиологии, к которому он направлялся до конца.

Научная работа Павлова получила всемирное признание. Павлов обогатил физиологию и естественные науки новым методом и новой методологией. Последнее вытекало из его общей биологической мысли, которая была направлена ​​на изучение всего организма в условиях его нормальной деятельности. Для Павлова живой организм был сложной системой, изучение которой - как и любой системы - требовало использования как аналитических, так и синтетических методов научных исследований. Главной проблемой экспериментальных исследований в физиологии он считал изучение взаимного влияния и взаимного воздействия в организме, а также отношения организма к его окружающей среде.

В своем первом исследовании циркуляции он подчеркнул, что такая работа возможна только с помощью метода, который позволил бы систематически исследовать «те взаимоотношения, в которых отдельные составляющие сложной гемодинамической машины обнаруживаются в течение своей жизнедеятельности». при нормальных условиях на неподготовленных животных.

К концу девятнадцатого века существенной проблемой физиологии стала замена традиционного, вивисекретарного метода на долгосрочную, экологическую. Такая замена вызвана логикой развития физиологии; огромный объем данных был накоплен с помощью вивисекреторного метода, но становилось все более очевидным, что весь организм должен изучаться в его естественных условиях. Об ограничениях вивисекции Павлов сказал.

Павлов задумал метод долгосрочного эксперимента, который он представил в лаборатории не только как метод экспериментальных исследований, но и как способ мышления. Непрерывный метод открыл новую эру в физиологии пищеварения и привел к новой работе и концепциям, особенно в экспериментальной хирургии и физиологии мозга. В своей первой лекции по физиологии пищеварения Павлов сказал: Наука движется в разрыве, в зависимости от прогресса, достигнутого в его методах. С каждым шагом вперед в методах мы поднимаемся, так сказать, на более высокий шаг, из которого открывается более широкий горизонт, с предметами, которые ранее невидимы.

Поэтому он разработал синтетическую физиологию, призванную «точно определить фактический ход отдельных физиологических явлений в целом и нормальном организме». Объектом исследования Павлова являлись как организм как система, так и любые ее отдельные органы, которые выполняли определенную функцию. Он не интересовался основными принципами и основами жизни, полагая, что они являются предметами не физиологического, а физико-химического исследования. Характеризуя его подход, он писал.

Однако его преданность синтетическому подходу не мешала Павлову аналитического изучения организма, «вдаваясь в глубины клеточной и молекулярной физиологии». Подчеркнув проблемы и цели физиологического анализа, он отметил свою роль в выяснении функциональности механизмы органов. Он выделил четыре уровня или степени экспериментального физиологического исследования - организменного, органического, клеточного и молекулярного - все это должно, в конечном счете, отражать свойства живого вещества. Павлов прекрасно понимал необходимость четкой, регулярной связи между холистическими и аналитическими подходами к научным исследованиям.

Будучи основателем организма, он явно предвидел появление клеточной и молекулярной физиологии, которая значительно изменила бы ход органической физиологии. Большая часть исследований Павлова посвящена трем основным направлениям: физиологии кровообращения, физиологии пищеварения, физиологии мозга и высшей нервной деятельности. Его ранние исследования в области физиологии кровообращения были посвящены механизмам, регулирующим кровяное давление. Он описал роль нервного механизма в адаптивной активности кровеносных сосудов, указав роль блуждающего нерва как регулятора артериального давления.

Орбели основывал свою теорию адаптивной трофической роли симпатической нервной системы. Исследования Павлова по физиологии пищеварения требовали от него разработки новых методов и, таким образом, стали поворотным моментом в его работе. Его метод изучения действия органов пищеварения включал хирургическое вмешательство на весь пищеварительный тракт, выполненный в условиях строгой асептики и антисептики, что позволило ему наблюдать нормальную активность конкретной пищеварительной железы у здорового животного.

Хижиным; и разделение двух ветвей блуждающего нерва и применение фистулы Эк. Таким образом, он позволил более или менее непосредственно исследовать механизмы, регулирующие слюнные железы, желудок, поджелудочную железу, почки и кишечник. Эксперименты Павлова исходили из современных представлений о нервной и гуморальной регуляции пищеварительного процесса и о его последствиях в различных частях пищеварительного тракта. Он показал, что существует тесная связь между свойствами слюнной секреции и потреблением пищи.

Шеповальниковым, обнаружил энтерокиназу, которую он назвал «ферментом ферментов» в кишечной секреции. Его теоретические выводы имеют большое биологическое значение. Его теория специфической раздражительности имела особое значение: в доказательстве того, что понятие общей раздражительности является научно несостоятельным, он продемонстрировал определенную раздражительность в различных частях пищеварительного тракта.

Павловская теория пищеварения имела большое значение в клинической патологии желудка и кишечника. После работы над физиологией пищеварения Павлов обратился к физиологии поведения. Павлов основывался на теории эволюции Дарвина, которая подчеркивала психологическую, а также физиологическую непрерывность - и рефлексологию Сеченова, чтобы создать свою собственную теорию поведения. Таким образом, Павлов описал генезис его бихевиоризма: Пришло время для перехода к экспериментальному анализу субъекта с объективной внешней стороны, как и во всех других естественных науках.

Этот переход позволил получить недавно родившуюся сравнительную физиологию, которая сама возникла как один из результатов влияния эволюционной теории. Павлов исследовал активность коры и полушарий головного мозга, основывая свою работу на фундаментальных фактах, понятиях и терминологии физиологии нервной системы. Он решил приблизиться к этим областям, изучив слюнные железы, которые привлекли его внимание из-за их скромной роли в организме и потому, что их деятельность могла быть подвергнута строгим количественным измерениям.

Более того, он уже сталкивался с феноменом «психического» слюноотделения в ходе своих исследований по физиологии пищеварения и желал изучить его дальше. Субъективная психология утверждала, что слюна текла, потому что собака хотела получить кусочек мяса, но Павлов, «экспериментатор с головы до ног», отверг этот метод как ошибочный и решил объективно провести расследование.