Ольги Васильевой - будущего министра образования РФ - посвящена хрущёвской церковной политике.
В статье есть богатый фактический материал не только о хрущёвском, но и о сталинском периоде.

Ольга Васильева. Государственно-церковные отношения хрущевского периода
О конце 1950-х - начале 60-х годов, вошедших в историю как период «хрущевских» гонений на Церковь, за последнее десятилетие написано много серьезных исследований, раскрывающих политические и экономические аспекты этой кампании.

В этот период, наполненный драматизмом, советское руководство в кратчайшие сроки спешило решить религиозную проблему в стране. Говоря о политических аспектах, авторы указывают и на желание построить в СССР общество, коммунистическая идеология которого, освободившаяся от сталинского наследия, еще смогла бы проявить себя, что, в свою очередь, исключало возможность любой духовной альтернативы, особенно религиозной.

Отмечалось, что определенная часть советского общества относилась индифферентно к масштабам кампании, а демократически настроенные «шестидесятники» считали, что в СССР может быть построено справедливое, социально ориентированное государство, где христианству не будет места. Важную роль сыграли и кадровые перестановки. К Е.А. Фурцевой, Л.Ф. Ильичеву, и ранее выражавшим недовольство прежним государственно-церковным курсом, прибавилась ретивая молодежь - А.Н. Шелепин, В.Е. Семичастный, А.И. Аджубей. Комсомольские вожаки стремились к решительной борьбе с Церковью, предлагая ликвидировать ровное отношение с ней как сталинское наследие. А сам «волюнтарист-романтик» Н. Хрущев считал, что в период перехода СССР к предкоммунистическим отношениям распространение научных знаний и изучение законов природы не оставляет места для веры.

Власть не могла не учитывать также и значительно выросшую религиозность вышедших на свободу узников ГУЛАГа. Изживание страха привело к активизации верующих. (Так, в 1955 году в Совет по делам Русской православной церкви поступило 1310 ходатайств и обратилось 1700 просителей об открытии храмов, а в 1956 году было на 955 ходатайств и 599 просителей больше1.)

Важнейшей причиной изменения курса стала и экономическая. Именно жесткий контроль за финансовой деятельностью Церкви ляжет в основу «церковной реформы», речь о которой пойдет ниже.

Практически весь комплекс причин прослеживается сквозь призму жизни и деятельности Председателя Совета по делам Русской православной церкви Г.Г. Карпова. Метаморфоза, происшедшая с ним в период с 1953 по 1958 год, - наглядный пример того, что люди, пришедшие к власти после смерти И. Сталина, не только не учли послевоенный опыт государственно-церковных отношений, но и сознательно искоренили все, что о нем напоминало.

Отчет Г. Карпова на имя Г.М. Маленкова и Н.С. Хрущева «О состоянии русской православной церкви на 1 января 1953 года» очень обстоятелен. Составлен, как и все предыдущие, в спокойном, деловом тоне. На 1 января в СССР «на регистрации состояли 10 891 церковь и 2617 молитвенных домов, из которых 1455 являлись приписными к другим церквям и не имели своего штатного духовенства и исполнительных органов»2.

На 1 января 1953 года в Русской церкви было 59 архиереев, без учета находившихся за границей, 12031 священник и 1150 дьяконов составляли ее клир3. Но эти показатели были меньше, чем в 1952 году. Причину Г. Карпов определил как естественную убыль: «За 1952 год из состава духовенства выбыло по причине смерти 619 человек, а вновь посвящено - 316 человек и возвратились из заштата 80 человек»4. Такое положение экзарх Украины митрополит Иоанн (Соколов) в одной из бесед с уполномоченным Совета по республике охарактеризовал так: «У нас в церкви с кадрами катастрофическое положение, нет священников, и взять их негде»5.

Но, несмотря на эти проблемы, как позитивный момент были отмечены внешнеполитические мероприятия Церкви, самыми важными из которых стали:
2. Составление и утверждение штатов и сметы на содержание Духовной миссии в Иерусалиме, выработка Положения о миссии, инструкций для работников миссии.
3. Подготовка материалов о положении русских монастырей на Афоне для предъявления претензий со стороны Русской и других церквей к греческому правительству и Константинопольскому патриарху.
4. Предъявление Московской патриархией претензий Вселенскому патриарху по вопросам Финляндской и Польской церквей, по заграничным эмигрантским формированиям, настроенным враждебно к Московской патриархии, но поддерживаемым Вселенским патриархом6.
Заканчивался отчет рекомендацией по дальнейшему расширению заграничных связей Церкви.

Стабильность в церковной жизни, о которой докладывал Г. Карпов, менее всего устраивала власть. В марте 1954 года заведующие отделами пропаганды и науки ЦК совместно подготовили на имя Н. Хрущева докладную записку «О крупных недостатках в естественно-научной, антирелигиозной пропаганде»7. Того не надо было ни в чем убеждать. Никита Сергеевич имел большой опыт антицерковной работы. Он был организатором так называемой «ликвидации унии» в 1946 году, за которой последовало «добровольное» воссоединение греко-католиков с Московской патриархией (отголоски этих событий принесли много горя православным на Украине в начале 90-х годов). Кроме этой масштабной акции, он участвовал в 30-е годы в закрытии и уничтожении храмов Киева и Москвы.

Историки-исследователи, называя его «революционным романтиком», отстаивают положение, что Хрущев искренне верил в возможность скорого построения коммунизма, в котором не должно было быть места «религиозным предрассудкам». В это верится с трудом. Забегая вперед излагаемых событий, приведу яркий пример. В августе 1959 года Москву посетил известный итальянский гуманист мэр Флоренции Джорджо Ла Пира. Он был принят Н. Хрущевым, затем неоднократно писал советскому лидеру. И в одном из писем, датируемом 14 марта 1960 года, можно прочесть следующее: «Уважаемый господин Хрущев, от всего сердца желаю Вам скорейшего выздоровления. Вы знаете, я уже писал Вам об этом несколько раз, что я всегда молился Мадонне, нежной матери Христа, к которой Вы с юношеского возраста относились с такой любовью и такой верой, чтобы Вы могли стать подлинным создателем "всеобщего мира" в мире»8. (Это письмо не дошло до адресата, оно было задержано в советском посольстве в Италии и позже передано в МИД.)

Вряд ли Ла Пира стал бы придумывать это. Скорее всего, подобный разговор состоялся при их встрече. Важность этого факта - в дополнительных штрихах к портрету Н. Хрущева: рассуждать о вере и искоренять ее более искусно, чем в довоенные десятилетия, бороться со «сталинским наследием», оставаясь при этом человеком прежней системы по духу и плоти.

И таким был не он один. Выше уже говорилось о том, как новая эпоха отразилась на Г. Карпове. Так, уже в апреле 1954 года в своем письме в ЦК КПСС он будет просить «указаний о задачах Совета для данного времени и установках по практической работе»9, остро чувствуя приближение каких-то событий. И они последовали.

7 июля 1954 года ЦК КПСС принял постановление «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», в подготовке которого активно участвовали М.А. Суслов, Д.Т. Шепилов и А.Н. Шелепин. Основная мысль документа - осуждение прежней «примиренческой» политики в «церковном вопросе». Предполагалось, по сути, вернуться к довоенным отношениям с Церковью. Звучали призывы к разоблачению «реакционной сущности и вреда религии» и к «наступлению на религиозные пережитки»10. Известно, что перед принятием постановления В. Молотов предупреждал Н. Хрущева, что оно «поссорит нас с духовенством и верующими, принесет массу ошибок». На это последовал ответ: «Будут ошибки - исправим»11.

Первыми на постановление откликнулись архиереи Русской церкви. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) обратился к патриарху Алексию с просьбой созвать собор для обсуждения создавшегося положения, митрополит Ленинградский Григорий (Чуков) выступил перед студентами духовных школ, публично подвергнув резкой критике происходящее. Призывы к мученичеству зазвучали из уст владыки Вениамина.

Часть членов Президиума ЦК - В. Молотов, Г. Маленков, К. Ворошилов, участвовавшие в сталинской политике «нового курса» 1943-1953 годов в отношениях с Церковью, также выступали против таких резких антирелигиозных атак, считая, что они приведут к нежелательным для страны последствиям. Политическая борьба за власть еще не закончилась, и Хрущев со своими сторонниками вынужден был отступить. Но ненадолго. Уже в отчете Г. Карпова за 1956 год прозвучат горькие слова, отражающие новые процессы в государственно-церковной политике.

«На 1-е января 1956 г. в Советском Союзе состоит на регистрации 13 463 православных церквей и молитвенных домов, из них собственно типовых православных церквей - 10 844 и молитвенных православных домов 2 619.

Эти цифры, как абсолютно точные данные Совета, не для печати и не для пользования в пропагандистских целях, т.к. для заграницы и вообще для пользования ими мы и церковь даем всегда (с 1944 г.) совершенно другие цифры (выделено Карповым. - О.В.).

Если мы общие цифры 1956 г. сравним с данными на 1-е января 1950 г., то уменьшение общего количества церквей и молитвенных домов составит 938 точек (по точным данным). Если мы сравним уменьшение количества церквей с тем, что было ко дню окончания войны (1945 г.), то уменьшение составит, примерно, на две с половиной тысячи точек. По сравнению с данными на 1.1.1955 г. - увеличение на несколько десятков за счет восстановления учета и воссоединения униатов»12.

Изменения коснулись и численности белого духовенства: «...диаконы, протодиаконы, священники и протоиереи на 1-е января 1956 года составляют 12 151 человек, т.е. на 1500 человек меньше, чем это было на 1 июля 1949 года»13.

Что касается возраста духовенства, то цифры были такие: среди 82 архиереев Русской православной церкви 62,2 % старше 60 лет, «в том числе 14 человек в возрасте старше 75 лет, моложе 50 лет только 5 архиереев. Среди священников 64 % были старше 55 лет»14.

По сравнению с послевоенными годами почти вдвое уменьшилось количество монастырей: «Если в 1945 году мы имели в СССР 101 православный монастырь, то сейчас всего 57 монастырей и 9 скитов и в них монашествующих 4570»15.

Но, несмотря на тревожные симптомы в государственно-церковных отношениях, и Г.Г. Карпов, и большинство сотрудников совета пытались противостоять ситуации. Так, в мае 1957 года, выступая перед уполномоченными, Председатель Совета по делам Русской православной церкви подчеркнул, что главное - «...обеспечить стойкие нормальные отношения между государством и церковью»16.

Ни он сам, ни его примиренческая позиция не устраивали власть давно. С середины 1957 года начинается подготовка смещения Г. Карпова с поста председателя. В январе 1958 года в совет приходят новые сотрудники. После знакомства с ними патриарх Алексий в разговоре с Управляющим делами патриархии протопресвитером Н.Ф. Колчицким говорил с тревогой: «Я думаю, что это подготовка к уходу Карпова с должности председателя - это крайне нежелательно... Новым товарищам, вероятно, будет трудно работать, так как они, наверное, были активны в антирелигиозной работе»17.

Годом позже, в январе 1959 года, состоялось закрытое собрание коммунистов Совета по делам Русской православной церкви. На нем звучала резкая критика в адрес Г. Карпова, он был назван главным виновником «ошибок и извращений» (сам председатель отсутствовал из-за болезни сердца).

Вся предыдущая деятельность совета в очередной раз была оценена как примиренческая и пособническая. В вину ставилось все: и поддержка ходатайств об открытии храмов, и ограничение их ликвидации, и льготное налогообложение духовенства по инициативе совета.

Затем против Г. Карпова была разыграна комбинация с участием секретаря ЦК КП Молдавии Д. Ткача и уполномоченного по республике П.Н. Роменского, которой суждено было стать последним штрихом в деле смещения Г. Карпова. Молдавские руководители желали уточнить доходы духовенства и выступили за отмену права Церкви приобретать транспортные средства для «нужд и обслуживания церковных органов». В письме от 5 марта 1959 года, адресованном в ЦК партии, Д. Ткач писал: «Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 22 августа 1945 года № 2137-546-е и от 28 января 1946 г. № 232-101-е церковным организациям и религиозным организациям предоставлено ограниченное право юридического лица. Им разрешено приобретение транспортных средств, покупка в собственность домов и новое строительство зданий. В связи с этим Совнаркомы республик обязываются в планах материально-технического снабжения предусматривать выделение строительных материалов религиозным организациям»18. По мнению партийного лидера Молдавии, Председатель Совета по делам Русской православной церкви был всецело на стороне Церкви и в письме от «10 июля 1953 г. № 644-е уполномоченному по Молдавской ССР было в категорической форме предложено не чинить препятствий духовенству в приобретении автомобилей.

В другом его письме, от 2 октября 1958 года № 2034, содержатся такие указания, которые по существу закрывают доступ финансовым органам к документам, учитывающим доходы церковных организаций, и дают возможность последним уклоняться от обложения налогами»19.

Результат, по мнению Д. Ткача, был ошеломляющим: «Уполномоченный по делам Русской православной церкви при Совете Министров МССР, выполняя эти и подобные распоряжения, стал оказывать активную помощь церквам, монастырям в приобретении ими различных транспортных средств, сельскохозяйственных машин, электростанций, строительных материалов, тем самым способствовать расширению экономической деятельности религиозных организаций, обогащению духовенства, усилению влияния церквей и монастырей на население»20. Эти вопиющие факты не могли иметь место в социалистической Молдавии. И письмо с места (а сколько их было и сколько еще будет в истории Отечества XX века), подписанное Д. Ткачом, жестко выражало общественное мнение: «ЦК КП Молдавии просит Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза поручить Совету Министров СССР отменить постановление СНК СССР от 22 августа 1945 года № 2137-546-е и от 28 января 1946 года № 232-10-е, а также распоряжения председателя Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР тов. Карпова от 10 июля 1953 года № 644/с и 2 октября 1958 года № 2034»21.

Этого удара Г.Г. Карпов уже не вынес. Он остался один на один с новой политической действительностью, которая, используя лозунг «борьбы со сталинизмом», уничтожала и позитивные явления, к которым, безусловно, относились государственно-церковные отношения послевоенного десятилетия. (К тому же и чувствовал он себя все хуже и хуже, очень болело сердце.)

6 марта 1959 года Карпов пишет письмо в ЦК КПСС на имя Фурцевой Е.А. с просьбой его принять. В письме звучит отчаяние, внутренний надлом. Он позволяет себе резкие слова в адрес духовенства. Но, даже будучи почти окончательно сломленным, Карпов продолжает отстаивать прежние принципы отношений с Церковью, подчеркивая их государственную важность:

ЦК КПСС, тов. Фурцевой Е.А.
Я обращаюсь к Вам, Екатерина Алексеевна, только потому, что Вы занимаетесь нашими вопросами.
По сложившимся обстоятельствам сегодня я обратился в ЦК КПСС с просьбой освободить меня от должности председателя Совета и предоставить пенсию.
В моей жизни еще не было такого тяжелого морального переживания. Тяжело было, когда мне в 1956 году был вынесен строгий выговор за нарушение революционной законности в 1937 году - ведь это было первое взыскание, но я осознал и пережил.
Четыре месяца тому назад я был потрясен неожиданной смертью моей жены.
Сейчас новое переживание - не так легко уйти на пенсию после 44-х лет работы (на заводе, во флоте, ВЧК-ОГПУ-МГБ и 16 лет руководителем Совета), но и это переживу, так как вопрос этот тоже личный.
Почти 16 лет надо было общаться с малоприятной средой, в которой развиты все человеческие пороки, но партия поставила для установления необходимых отношений между государством и церковью, для использования церкви в наших государственных интересах, и доверие надо было оправдать.
Могу смело заявить, что совесть моя чиста, что политических ошибок я в работе не допускал, а недостатки в работе были и есть, и, если их понимаешь, всегда быстро исправишь.
...Что я прошу? Я хотел бы, чтобы Вы лично или т. Суслов, или другой Секретарь ЦК КПСС приняли меня.
Личных вопросов в беседе касаться не буду. Я беспокоюсь за дело, которому отдал четвертую часть своей жизни, и после долгих и тяжелых размышлений, когда я подошел почти к грани потери управления собою, я решил обратиться к Вам, т.к. если я не выговорюсь, я никогда не поправлюсь, а главное, считаю своим долгом сказать Вам и Центральному Комитету свои соображения, так как вижу очень серьезные недоразумения, которые, если не поправить, могут привести к неправильным и нежелательным последствиям, а это не в интересах государства.
Карпов Г.Г. 22
(Но ни Фурцева, ни Суслов его не приняли, переложив встречу на заместителя Отдела пропаганды и агитации.)

Через восемь дней, 14 марта, он передает помощнику Фурцевой еще одно письмо. Там нет эмоциональных всплесков, оно обстоятельно и выдержанно, целиком посвящено отстаиванию принципов нормализации отношений государства и Церкви. Карпов подчеркивает внешнеполитические интересы страны, в осуществлении которых может принять участие Русская православная церковь:

Из 14 автокефальных православных церквей мира 9 церквей целиком поддерживают начинания Московской патриархии.
...Сейчас предполагается подготовить и провести в течение 1-2 лет Вселенский собор или Совещание всех православных церквей мира.
...Как же можно проводить эту работу... если мы будем... поощрять грубое администрирование по отношению к церкви и не реагировать на извращения в научно-атеистической пропаганде.
...Я считаю недопустимыми такие действия, как взрыв церковных зданий23.
В письме Г. Карпов отметил также недовольство духовенства массовыми фактами администрирования, сослался на размышления патриарха Алексия об отставке. И, оставаясь верным себе, вновь предложил сделать некоторые уступки - к примеру, «разрешить построить здание для Киевской духовной семинарии»24.

Он знал, что слишком мало времени у него оставалось и что люди, пришедшие к власти, в силу разных причин, включая и малообразованность, не понимают и не будут понимать роли Церкви в истории государства, ее значения в жизни общества. Даже подконтрольная советскому государству, она продолжала нести свою духовную миссию. Он понял это. И духовная роль в этом прозрении принадлежала выдающимся иерархам XX столетия, с которыми ему посчастливилось общаться: патриархам Сергию (Страгородскому) и Алексию (Симанскому), митрополитам Николаю (Ярушевичу) и Григорию (Чукову), архиепископу Луке (Войно-Ясенецкому) и многим другим, с кем сводила его жизнь.

Отставка Г. Карпова затянулась еще на год. За его спиной власть готовила «церковную реформу», рассчитанную на несколько десятилетий и основанную на изменениях самих основ деятельности Русской православной церкви.

Начало ее проведения связано с постановлением ЦК КПСС от 13 января 1960 года «О мерах по ликвидации нарушений духовенством Советского законодательства о культах».

Какие же статьи закона и когда нарушило советское духовенство?

Как известно, ленинский Декрет об отделении Церкви от государства от 23 января 1918 года и последующие инструкции Наркомюста по его проведению в жизнь предусматривали положение, по которому церковным имуществом могли распоряжаться религиозные общества.

«Положение об управлении Русской православной церковью», принятое Поместным собором 31 января 1945 года, отстранило прихожан от управления имуществом и денежными средствами, вернув эту прерогативу, как это и было прежде, настоятелю. «Положение» получило силу документа, утвержденного правительством (постановление Совнаркома было принято 28 января 1945 года)25.

Январское постановление 1960 года отмечало еще одно «нарушение» законодательства о культах: «Следует также отметить, что постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года "О религиозных объединениях" предоставило религиозным обществам право распоряжаться всем церковным имуществом, ведать наймом служителей культа. Однако вопреки этому закону во главе каждой приходской общины верующих был поставлен настоятель храма, назначаемый специальным архиереем.

Служители культа сосредоточили все руководство приходами в своих руках и используют это в интересах укрепления и распространения религии»26.

Как нарушение законодательства отмечалось также единоличное формирование настоятелями храмов «двадцаток и их исполнительных органов, развитие благотворительной деятельности, воспитание церковного актива в духе непослушания властям»27.

В постановлении ЦК КПСС от 13 января 1960 года подчеркивался и еще один момент, связанный с «узурпацией власти священнослужителями», - ослабление контроля за деятельностью духовенства и религиозных объединений.

А годом позже, 16 января 1961 года, Совет Министров СССР принял специальное постановление «Об усилении контроля за деятельностью церкви». Оно отменило все законодательные акты, принятые в годы Великой Отечественной войны и первое послевоенное десятилетие.

Эти два постановления стали «Правовой» основой «церковной» реформы, включавшей в себя шесть основных положений:

«1) коренная перестройка церковного управления, отстранение духовенства от административных, финансово-хозяйственных дел в религиозных объединениях, что подорвало бы авторитет служителей культа в глазах верующих;
2) восстановление права управления религиозными объединениями органами, выбранными из числа самих верующих;
3) перекрытие всех каналов благотворительной деятельности церкви, которые ранее широко использовались для привлечения новых групп верующих;
4) ликвидация льгот для церковнослужителей в отношении подоходного налога, обложение их как некооперированных кустарей, прекращение государственного социального обслуживания гражданского персонала церкви, снятие профсоюзного обслуживания;
5) ограждение детей от влияния религии;
6) перевод служителей культа на твердые оклады, ограничение материальных стимулов духовенства, что снизило бы его активность»28.

Идеологи «церковной реформы» отчетливо представляли себе, что «перестройка церковного управления» может оказаться делом «сложным и деликатным». Решение было найдено быстро: «Для того чтобы не вызвать каких-либо осложнений в отношениях между церковью и государством, многие мероприятия проводить церковными руками»29.

Так, само отстранение священнослужителей от финансово-хозяйственной деятельности в приходе, ключевое направление «реформы», было проведено по «государственной рекомендации» решением синода Русской православной церкви от 18 апреля 1961 года с дальнейшим утверждением его Архиерейским собором 18 июля 1961 года, постановление которого мог отменить только Поместный собор.

Большинство присутствующих на соборе епископов, понимая всю тяжесть этого решения, до конца не осознавало масштабов начавшихся гонений.

И слова святейшего патриарха Алексия, произнесенные им на соборе, на долгие годы стали путеводной нитью для служения русского священства в новых условиях существования Церкви в советском государстве: «Умный настоятель, благоговейный совершитель богослужений и, что весьма важно, человек безукоризненной жизни всегда сумеет сохранить свой авторитет в приходе. И приход будет прислушиваться к его мнению, а он будет спокоен, что заботы хозяйственные уже не лежат на нем и что он может всецело отдаться духовному руководству своих пасомых»30.

Эти слова-наставления давали силу противостоять лавине «церковной реформы», направленной в первую очередь на изменение всего строя церковной жизни и уничтожение порядка приходского управления. А само ее проведение планировалось на долгие годы.

Одним из первых мероприятий реформы стал единовременный учет всех религиозных объединений. При его проведении было «выявлено много бездействующих церквей, неиспользуемых молитвенных зданий, затухающих приходов. Совет принял меры по ликвидации практики субсидий таким приходам со стороны более сильных религиозных объединений и патриархии, что повлекло прекращение их деятельности. На местах разобрались с каждым религиозным обществом. В соответствии с законом общественные здания, захваченные церковниками в период войны, были возвращены их прежним владельцам и превращены в учреждения культуры, школы. Многие слабые и распавшиеся религиозные объединения сняты с регистрации. Материальная база православия заметно сузилась»31. (Такими словами докладывал в ЦК КПСС Ф. Фуров, зам. Председателя Совета по делам религий, в августе 1970 года, рапортуя об итогах перестройки церковного управления.)

В цифровом измерении это выглядело так: в 1960 году действовало 13 008 православных храмов, к 1970 году их осталось 733832. За десятилетие прекратили «свою деятельность 32 православных монастыря, в том числе Киево-Печерская Лавра. Ныне (1970 год. - О.В.) действует 16 монастырей, в которых проживает 1200 монахов, главным образом, престарелого возраста. Сократилась за последние годы и сеть духовных учебных заведений, прекратили свою деятельность пять православных семинарий; ныне функционируют две Духовные академии и три семинарии. Неуклонно снижается количество учащихся в духовных школах: в 1960 году их было 617, а в 1969/70 учебном году - 447. В минувшем году из духовных школ было направлено на приходы 57 чел. Церковь испытывает ныне кризис с кадрами священнослужителей. В 1969 году из их числа по разным причинам выбыло 214 чел., а посвящено в сан 175 священников»33.

Отчет о десятилетних итогах реформы поражает своей циничностью. Никогда еще до 1960 года власть не вмешивалась так откровенно во внутрицерковную жизнь, нарушая при этом весь строй ее существования. Давление было всегда: и в условиях террора 30-х, и в «новом курсе» 40 - начала 50-х годов. Но такого тотального вмешательства история государственно-церковных отношений еще не знала: «Совет по делам религий получил возможность держать под строгим контролем деятельность Московской патриархии, ее отделов, управлений и должностных лиц, влиять на все принципиальные решения главы церкви и синода, оказывать воздействие на подбор епархиальных архиереев и всех других руководящих деятелей церкви.
В настоящее время сложилась довольно широкая, можно сказать, всеобъемлющая и эффективная система контроля за деятельностью патриархии»34.

Русская православная церковь встретила новые гонения, уже имея большой опыт существования в советском государстве. Так, 16 февраля 1960 года на конференции советской общественности за разоружение выступил патриарх Алексий. С высокой трибуны предстоятель Русской церкви произнес слова о гонениях, которые услышал мир: «Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая людей к миру и любви. Кроме того, в таком положении Церкви есть и много утешительного для верных ее членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против христианства, если двухтысячелетняя история его говорит сама за себя, если все враждебные против него выпады предвидел Сам Христос и дал обетование непоколебимости Церкви, сказав, что и врата адовы не одолеют Церкви Его»35. Это беспрецедентное публичное заявление косвенно поставило точку в карьере Г. Карпова, участь которого была к этому времени определена. 21 февраля он был отправлен на пенсию, а Председателем Совета по делам Русской православной церкви стал В.А. Куроедов, партийный функционер, не обладавший и сотой доли способностей своего предшественника.

За отставкой Карпова последовало снятие с поста председателя Отдела внешних церковных сношений митрополита Николая (Ярушевича), одного из выдающихся иерархов XX столетия, открыто выступавшего против ужесточения государственно-церковного курса.

В июне 1960 года во главе Отдела внешних церковных сношений Русской православной церкви встал архимандрит Никодим (Ротов), с чьим именем будет связано большинство событий церковной жизни последующего драматического десятилетия.

«Церковная реформа» Хрущева - это лишь зримая сторона государственно-церковной политики. Была еще и другая - использование внешних церковных каналов для осуществления политических государственных планов. При этом власть не только не считалась с внешними интересами Церкви, а цинично попирала их, нисколько не заботясь о последствиях, которые могли иметь и имеют длительный исторический резонанс.

Примечания
1 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 90. Л. 64, 140.

2 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 452. Л. 1.

3 Там же. Л. 5.

4 Там же. Л. 4.

6 Там же. Л. 177.

7 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 650. Л. 18.

8 АВП РФ. Ф. 98. Оп. 34. Пор. 20. Пап. 146. Л. 36.

9 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 669. Л. 1.

10 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 8. С. 428-432.

11 Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве. М., 1999. С. 350.

12 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 754. Л. 36, 37.

13 Там же. Л. 37.

16 Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. С. 117.

17 Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 362. 18 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 126. Л. 30.

21 Там же. Л. 31.

22 РГАНИ. Ф.5. Оп. 33. Д. 126. Л. 35, 36.

23 Там же. Л. 37-41.

25 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 62. Д. 37. Л. 154.

27 Там же. Л. 155.

29 Там же. Л. 159. 30 ЖМП. 1961. №8. С. 6.

31 РГАНИ. Ф.5. Оп. 62. Д. 37. Л. 158.

33 Там же. Л. 158, 159.

34 Там же. Л. 163.

35 ЖМП. 1960. № 3. С. 34-35.

Протоиерей Вячеслав Перевезенцев. Сегодня у нас в гостях отец Александр Мазырин, преподаватель Свято-Тихоновского православного Университета, преподаватель Церковной истории, новейшей Церковной истории. И речь сегодня пойдёт о теме, которая, как мне представляется, очень важная, потому что очень много есть страниц в этой новейшей истории нашей, то есть истории, буквально, которой мы являемся, так или иначе, современниками, которые для нас в силу понятных, а иногда и не очень понятных причин, не до конца известны. И, в частности, речь идёт и о церковных гонениях. И вот сегодняшнее выступление отца Александра будет посвящено именно гонениям на , ответу Церкви на эти гонения, и сравнение гонений в разные периоды новейшей Церковной истории. Я думаю, что где-то около часа уйдёт время на сообщение отца Александра, а затем и, мне кажется, это было бы очень хорошо, если бы вы смогли задать свои вопросы и по тому, что вы сейчас услышите, и, те вопросы, которые вам хочется задать нашему гостю. Давайте начнём.

Иерей Александр Мазырин. Спасибо большое, отец Вячеслав, спасибо, дорогие братья и сестры, за интерес к теме гонений на Русскую .

Взаимоотношения Советской власти и русской Церкви с самого начала, буквально, с первых же дней стали развиваться как острый конфликт. Как представляется, исходной точкой, причиной этого являлась идеологическая несовместимость большевистского учения с православной верой, да и, вообще, с религией. Характерное суждение на этот счёт вождя большевизма Ленина изложено ещё в 1913 году в письме к писателю Горькому. Процитирую: «Всякий боженька есть труположество, всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыносимейшая мерзость. Это самая опасная мерзость и самая гнусная зараза» . И неудивительно, что, придя к власти, Ленин и его единомышленники сразу же стали бороться с тем, что они считали этой «невыносимейшей мерзостью». Гонение на со стороны большевиков развернулось буквально в первые же дни Советской власти, и осуществлялось в различных формах. Прежде всего, это проявилось в законодательной деятельности большевиков. Известно, что первым советским декретом был «Декрет о мире», вторым декретом, принятым 26 октября, то есть через день после переворота, был «Декрет о земле». Так вот, уже в этом декрете говорилось: «Все земли удельные и монастырские, церковные, со всем их живым и мёртвым инвентарём, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных советов крестьянских депутатов вплоть до Учредительного собрания». Учредительное собрание, как известно, большевиками было разогнано в январе 1918 года. Но примечательно, что уже на второй день росчерком пера все церковные землевладения со всем, что на них находилось, поскольку всё находится на земле, то, получается, всё церковное имущество сразу же было у Церкви изъято. Первоначально, правда, лишь на бумаге, но довольно быстро большевики приступили уже к практическому проведению в жизнь этой программы. А затем, в ноябре и декабре, в январе последовала целая серия большевистских декретов, так или иначе, направленных против Церкви – декреты о браке, декреты о духовных школах, декреты о военном духовенстве и так далее. Апофеозом такого антицерковного законотворчества большевиков стал известный декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. Декрет, который редактировал лично Ленин и к которому большевики имели особое внимание. Этим декретом не только лишалась права владеть какой-либо собственностью, в декрете было акцентировано то, что религиозное общество, вообще, не имеет права юридического лица. De jure Церкви, как единой организации, с момента издания этого декрета в Советской России, как бы, больше и не было. Большевики соглашались иметь дело лишь с местными религиозными обществами, то есть, фактически, с приходами. Высшее Церковное управление, епархиальное управление, и даже благочинническое управление – всё это оказывалось вне закона. Проходивший в то время в Москве Поместный собор быстро и резко отозвался на этот ленинский акт, заявив, что «Декрет об отделении Церкви от государства представляет собою под видом закона о свободе совести злостное покушение на весь строй жизни православной Церкви и акт открытого против неё гонения. Всякое участие, как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к православной Церкви. И навлекает на виновных лиц православного исповедания тягчайшей церковной кары, вплоть до отлучения от Церкви», – постановил собор 25 января 1918 года, то есть через два дня после выхода в свет декрета.

В том, что большевики стремились разрушить, как было сказано в соборном определении, весь строй жизни православной Церкви, сомнений быть не могло. 8 отдел Наркомюста, который должен был проводить в жизнь этот декрет, был прямо, без обиняков, назван Ликвидационным. То есть большевики, в общем-то, ни от кого и не скрывали, что ими уготовано Церкви – ликвидация. В программе ВКП(б), принятой на съезде в марте 1919 года, прямо было сказано, что «По отношению к ВКП не удовлетворяется декретированным уже отделением Церкви от государства и школы от Церкви ». Свою цель партия, согласно этой программе, видела «в полном отмирании религиозных предрассудков », как было сказано. Чтобы всем было понятно, начальник 8 отдела Наркомюста, Ликвидационного, Красиков пояснял: «Мы, коммунисты, своей программой и всей своей политикой, выражающейся в советском законодательстве, намечаем единственный, в конечном счёте, путь, как религии, так и всем её агентам – это путь в архив истории ». При этом формально, несмотря на такое откровенное богоборчество, формально Советская власть религию, как таковую, не преследовала. Декретом об отделении Церкви от государства запрещались какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести. А также и в конституции РСФСР, принятой летом 1918 года, было сказано, что свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признаётся за всеми гражданами. Позднее, правда, уже в 1920 – 30-е годы формулировки были несколько скорректированы, и о свободе религиозной пропаганды в них уже не говорилось, говорилось лишь о возможности отправления культа. Но, тем не менее, свобода совести постулировалась в советских конституциях всегда – с первой до последней. В то же время конституциями 1918 и 1925 годов закреплялось лишение избирательных прав целого ряда групп советских граждан, в том числе монахов и духовных служителей Церквей. То есть там существовала довольно-таки большая категория лиц, именуемых «лишенцами». На практике «лишенцы» ограничивались не только в избирательных правах, но и во многом другом – не получали пенсии и пособий, и продуктовых карточек, что вообще-то в условиях голода и Гражданской войны было вопросом жизни и смерти. Напротив, налоги и прочие платежи для «лишенцев» были существенно выше, чем для остальных граждан. Детям «лишенцев» было крайне затруднительно получить образование выше начального. То есть формально не запрещалось учиться в школах и даже в ВУЗах, в том числе и детям духовенства. Но при этом заявлялось, что на всех мест не хватает, и поэтому Советская власть в первую очередь будет обеспечивать возможность образования для детей трудящихся, а дети эксплуататоров – в последнюю очередь. Что на практике, как правило, означало – никогда. Только лишь конституцией 1936 года все советские граждане были формально уравнены в правах, но фактического прекращения преследования служителей Церкви это вовсе не означало, о чём ещё поговорим особо.

Принятие антицерковного законодательства сопровождалось развёртыванием атеистической пропаганды, причём в самых оскорбительных для верующих формах. Так, с конца 1918 года началась шумная кампания по вскрытию святых мощей. За два года было осуществлено 66 вскрытий на территории, занятой красными. Согласно циркуляру НКВД, после вскрытия мощи надлежало выставлять в разоблачённом виде либо на прежнем месте, либо доставлять в музей или другие общественные здания для публичного постоянного осмотра. Это декрет 1919 года, а в 1920 году, в июле, Совнаркомом было принято постановление уже о ликвидации мощей во всероссийском масштабе. Ликвидация подразумевала не просто вскрытие мощей, но их изъятие у Церкви. Очевидно было, что подобного рода деятельность большевиков в корне противоречит даже ими же самими декларированному принципу отделения Церкви от государства. Патриарх Тихон в связи с этим вынужден был апеллировать к декрету. Он писал председателю ВЦИКа Калинину: «Мощи и иконы , и восковые свечи – всё это предметы культа. И гонение на мощи является актом явно незаконным с точки зрения советского законодательства ». Тем не менее, резолюция на письме Патриарха была краткой: «Оставить без последствий ». И эта шумная антицерковная кампания продолжалась. Огромными тиражами издавалась атеистическая печатная продукция – книги, брошюры, журналы, газеты, плакаты. Это одних наименований атеистических журналов всероссийских, всесоюзных были десятки. Самый известный журнал (и одноимённая газета) «Безбожник» выходил с 1922 года. «Безбожник у станка», «Сельский безбожник», «Антирелигиозник». Даже выходил журнал «Безбожный крокодил». В 1925 году существовавшее «Общество друзей газеты «Безбожник» было преобразовано в «Союз безбожников». А в 1929 году эта организация была переименована в «Союз воинствующих безбожников». Переименование говорило само за себя.

Номер газеты «Безбожник», вышедший незадолго до начала Великой Отечественной войны

Помимо антицерковных законодательства и пропаганды в своей борьбе с Церковью большевики не менее активно использовали массовый террор. Этот террор также был развёрнут с первых же дней Советской власти. 25 октября 1917 (по старому стилю) они захватили власть в Петрограде, а уже 31 октября, то есть недели не прошло, в Царском селе красногвардейцами по приказу комиссара Дыбенко был расстрелян протоиерей Иоанн Кочуров, первый по времени новомученик Русской Церкви. 25 января 1918 года в день взятия большевиками Киева возле стен Киево-Печерской Лавры был убит старейший иерарх русской Церкви почётный председатель Поместного Собора, который тогда проходил в Москве, митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский) . Большевики официально открестились от этого убийства, но очевидно, что если оно и не было совершено непосредственно ими, то стало результатом поощряемого ими революционного насилия. Патриарх Тихон отозвался на развёртывание этого насилия настолько жёстко, насколько позволяло его положение. 19 января 1918 года он издал послание, в котором провозглашал: «Остановитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Властью, данной нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас ». Прямо большевики в патриаршем послании упомянуты не были, но среди прочих злодеяний, которые обличал Патриарх, в послании были упомянуты расстрел соборов Московского Кремля, захват безбожными властелинами тьмы века сего чтимых верующими обителей, и таких как Александро-Невская Лавра, объявление их каким-то, якобы, народным достоянием. Иными словами, прямо перечислялись мероприятия Советской власти. Попытка захвата Лавры в Петрограде имела место совсем незадолго до того, 13 января 1918 года и закончилась человеческими жертвами. Соответственно, есть все основания считать Советскую власть анафематствованной. Собравшийся 20 января собор первым делом заслушал послание Патриарха и выразил своё полное согласие. То есть это не было частное мнение Патриарха, это было выражением соборного голоса Церкви. 22 января было принято постановление: «Священный собор православной Российской Церкви с любовью приветствует послание святейшего Патриарха Тихона, карающее злых лиходеев и обличающее врагов Церкви Христовой ". Злых лиходеев , однако, соборное проклятие не остановило. С осени 1918 года большевистская власть уже открыто перешла к политике красного террора. В издававшемся тогда «Еженедельнике ЧК» регулярно публиковались длинные списки расстрелянных заложников, среди которых видное место занимают представители Церкви. Так, например, в №6 «Еженедельника ЧК» за октябрь 1918 буднично сообщалось о расстреле Нижегородским ГубЧК 41 человека из вражеского лагеря. Список начинался так: «1. Августин, архимандрит. 2. Орловский Николай Васильевич, протоиерей …» и так далее. Всего 41 имя. Общее число жертв среди духовенства, монашествующих, активных мирян быстро пошло сначала на десятки, потом на сотни, а к концу Гражданской войны уже и на тысячи. Одних только православных архиереев в 1918 – 22 годах было казнено более 20 человек, примерно каждый седьмой.

Даже и когда основные бои Гражданской войны закончились, Ленин, уже совсем больной, и не имевший возможности лично участвовать в заседаниях Политбюро, никак не мог обуздать свою патологическую кровожадность в отношении Церкви. В марте 1922 года он писал в секретном письме членам Политбюро по поводу развёрнутой тогда кампании изъятия ценностей, якобы для спасения голодающих. А в действительности большевики преследовали в этой кампании совсем другие цели. Ленин писал: «Изъятие ценностей, в особенности, самых богатых лавр, монастырей и церквей должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь, и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать " . О спасении голодающих в этом письме Ленина нет ни слова. Венцом кампании изъятия церковных ценностей должен был стать показательный судебный процесс над Патриархом Тихоном и его последующий расстрел. Однако этого не произошло.

Борьба за международное признание и начатая новая экономическая политика (НЭП), предусматривавшая определённую внутреннюю либерализацию, побудили большевистское руководство, в котором всё более значимой становилась роль Сталина, отложить проведение ленинских антицерковных установок на потом . Из этого, конечно, вовсе не следует, что Сталин был настроен как-то мягче по отношению к Церкви, чем Ленин. Он также считал, что уничтожение Церкви является одной из важнейших задач Советской власти. Но только если Ленин и Троцкий готовы были видеть в борьбе с задачу №1, то Сталин и его единомышленники считали, что есть более важные задачи – задача укрепления власти, укрепления внутреннего положения большевиков, укрепления международного положения. И когда эти задачи будут решены, можно вернуться к борьбе с Церковью. Развернувшаяся с 1922 года внутрипартийная борьба привела к тому, что внимание большевистских вождей к Церкви заметно ослабело. В результате период с 1922 по 1927 был временем своего рода передышки для Церкви. Тем, не менее, антицерковные установки никуда не исчезали.

В сентябре 1927 года в опубликованной в советских газетах беседе с первой американской рабочей делегацией Сталин откровенно заявил: »Партия не может быть нейтральной в отношении носителей религиозных предрассудков и в отношении реакционного духовенства, отравляющего сознание трудящихся масс. Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно ещё не вполне ликвидировано " . Надо заметить, что в стенограмме беседы Сталина с американской делегацией этих людоедских слов – «Беда в том, что духовенство ещё не до конца ликвидировано » – нет. Но когда эта беседа готовилась к печати, сам Сталин лично их внёс, и в итоге эта фраза попала во все главные советские газеты того времени. Конечно, можно было задаться вопросом – кто включается в состав именно «реакционного» духовенства? Практика действий Советской власти и отдельные высказывания её видных представителей показывают, что сама по себе вера была в глазах большевиков явлением «реакционным». «Реакционер», «контрреволюционер» – это всякий, кто не разделяет в полной мере большевистской богоборческой идеологии. Независимо от того, каким бы лояльным по отношению к власти, в гражданском отношении, не был бы верующий человек, уже в силу своей религиозности он рассматривался большевистской властью как враг. И лишь вопросом тактики являлась очерёдность нанесения по нему удара, кто будет ликвидирован в первую очередь, кто – во вторую. В конечном итоге, религия, как таковая, подлежала ликвидации. С конца 1920-х годов процесс ликвидации «реакционного», по выражению Сталина, духовенства вновь начал набирать обороты, расстрелы служителей Церкви возобновились. Развёрнутое в то время наступление на крестьянство, коллективизация, подразумевало и резкое усиление антицерковного террора. Общее число арестованных за веру в период коллективизации существенно превзошло число репрессированных в годы Гражданской войны, по некоторым оценкам – в 3 раза. При том, что число пострадавших за веру в период Гражданской войны оценивается до 10 тысяч .

В период же относительного ослабления террора в 1920-е годы, то есть в период НЭПа, в число важнейших направлений борьбы с ю вошла секретная деятельность органов ГПУ, направленная на дискредитацию и разложение Церкви изнутри. План по осуществлению в Церкви масштабного раскола был предложен в 1922 году, в связи с кампанией изъятия церковных ценностей, вторым в то время человеком в партии – Троцким. В марте 1922 Троцкий предложил Политбюро «повалить контрреволюционную часть церковников, в руках коих фактическое управление Церковью ». Троцкий предлагал выдвинуть на первый план, как он именовал «сменовеховское духовенство, соглашательское », настроенное на контакт с властью. В то же время это самое «сменовеховское » духовенство Троцкий предлагал рассматривать как «опаснейшего врага завтрашнего дня " . То есть Троцкий предлагал изменить тактику – вместо нанесения по Церкви лобового удара, как это практиковалось в период Гражданской войны – разделение Церкви и её уничтожение по частям. Причём, уничтожение с помощью самих же «церковников», тех из них, кто готов был ценою фактически предательства своих собратьев спасать себя и содействовать богоборческой власти в её борьбе с Церковью. После того, как Политбюро одобрило план Троцкого, была запущена кампания по насаждению обновленческого раскола. Вероятно, про обновленцев многие слышали, однако, зачастую представление о том, кто это были такие достаточно далеки от того, что в действительности это было за явление. Многие думают, что обновленцы – это те, кто, как следует из самого их названия, стремился каким-то особым образом обновить жизнь Церкви, в первую очередь, богослужение, перевести его на русский язык, как-то упростить и подстроить под современность. В обновленческих программах, действительно, такие положения содержались, но в действительности никаких реформ, за исключением введения женатого епископата и второбрачия духовенства, обновленцы не предпринимали. Сущность обновленчества заключалась вовсе не в каком-то церковном модернизме. Она, как охарактеризовал ещё Собор в 1918 году, была в «церковном большевизме»: в готовности сотрудничать с богоборческой властью и, более того, даже пытаться добиваться каких-то собственных корыстных целей, опираясь на эту богоборческую власть. В задачу обновленцев входило выявление, так называемых «церковных контрреволюционеров» и их последующее осуждение от имени Церкви. Так, в июле 1922 года в Петрограде ревтрибуналом 10 человек служителей Церкви, во главе с митрополитом Петроградским Вениамином, были приговорены к расстрелу, якобы, за сопротивление изъятию церковных ценностей. На следующий день после вынесения этого приговора трибуналом обновленческое ВЦУ [высшее церковное управление – ред. ] постановило: «Бывшего Петроградского митрополита Вениамина, изобличённого в измене своему архипастырскому долгу, лишить священного сана и монашества ». Также «лишались сана» и другие осуждённые с ним на священнослужители. А миряне, осуждённые с митрополитом Вениамином, отлучались обновленцами от Церкви.

В мае 1923 года обновленцами был проведён лже-собор, на котором аналогичные постановления были вынесены и в отношении Патриарха Тихона. Было объявлено о том, что отныне это не Патриарх Тихон, а расстрига-мирянин Василий Беллавин, как звали святителя Тихона в миру.

Нетрудно догадаться, каким было отношение к обновленцам в православном народе. Даже у самих сотрудников ГПУ обновленцы вызывали чувство брезгливости. В обзоре ГПУ за август 1922 г., который был подготовлен для партийно-советского руководства, о них говорилось: «Истинные ревнители православия к ним не идут. Среди них последний сброд, не имеющий авторитета среди верующей массы " . Патриарх Тихон и оставшиеся ему верными архиереи и священники, которых обновленцы и богоборцы стали уничижительно называть «тихоновцами», воспринимались верующими совсем по-другому.

Патриарха Тихона уже при жизни многие почитали как святого. Обновленческие храмы, хотя и передаваемые повсеместно властями в распоряжение раскольников, стояли пустыми, в то время как немногочисленные храмы, остававшиеся у «тихоновцев», были переполнены.

Не в последнюю очередь именно такой провал обновленцев в народе побудил в 1923 году большевистское руководство сменить тактику. Политбюро так и не решилось окончательно дать санкцию на расстрел Патриарха, и летом 1923 он был освобождён. Но при этом власть постаралась всячески его дискредитировать в глазах верующих. Патриарху Тихону стали систематически навязываться такие шаги, которые должны были оттолкнуть от него церковных ревнителей. Первым таким актом стало покаянное заявление Патриарха, которое он писал в июне 1923, обратившись в Верховный суд с заявлением «Я отныне Советской власти не враг ». Позиция Патриарха была действительно не бескомпромиссной. Но от готовности служить большевистской власти, как это делали обновленцы, святитель Тихон был далёк. «Я написал, что я отныне не враг Советской власти, но я не писал, что я ей друг », – говорил он в своём кругу.

Власть продолжала всячески преследовать Патриарха, и только в апреле 1925 года избавила его от нового ареста, к которому уже всё было готово и уже даже было заведено следственное дело. Причём, не исключено, что эта смерть не была естественной. Хотя никаких документальных данных на этот счёт нет, но, тем не менее, личные свидетельства о том, что Патриарх Тихон был отравлен, существовали. Действительно, власть, не сумев подчинить Патриарха себе, и, не решаясь расправиться с ним открыто, была весьма заинтересована в его устранении через отравление.

Но, будучи в течение долгих лет сотрудниками этих органов, активно работавших на них, в значительной степени спасших себя ценою предательства других, они не отказались от подобного рода деятельности и оказавшись уже в лоне Русской Церкви. То есть были фактически, ликвидаторы, в том числе, и среди иерархии. Примером может служить такой архиерей как Иоасаф (Лелюхин), рукоположенный в 1950-е годы, в период хрущёвских гонений. Он был переведён в конце 1950-х на Днепропетровскую кафедру. В то время это была одна из самых крупных епархий. За два года его архиерейства количество приходов сократилось в шесть раз. Уполномоченный писал в центр о том, что «Архиепископ Иоасаф полностью нам подконтролен, прислушивается ко всем нашим указаниям, и только боится, что ему достанется от патриарха за слишком большое число закрытых храмов. И поэтому просит походатайствовать за него перед патриархом через совет по делам русской Церкви ». За него походатайствовали. И в итоге спустя два года, когда освободилась уже Киевская кафедра, он стал митрополитом Киевским. Поскольку Патриарх Алексий Iбыл уже болен и стар, можно было предположить, что Лелюхина продвигают в Патриархи. Но Господь не попустил и святейший Алексий I его пережил. Но это такой патологический случай, и таких, в общем-то, достаточно откровенных пособников богоборческой власти среди архиереев было немного, может быть, несколько человек.

Были те, кто власти всячески противился, кто по какому-то недосмотру органов был допущен в своё время до архиерейства и все свои силы направлял на отстаивание церковных интересов. Самое такое яркое имя послевоенного периода – это архиепископ Ермоген (Голубев).

Архиепископ Ермоген (Голубев)

Он в условиях хрущёвских гонений у себя в Ташкентской епархии не только ни одного храма не дал закрыть, но умудрился под видом ремонта, фактически, выстроить новый кафедральный собор в Ташкенте. Но его, в конце концов, сняли и, фактически, последние годы жизни он находился под домашним арестом в Жировицком монастыре. Основная же масса архиереев пыталась не идти на открытый конфликт, выстраивать отношения с уполномоченным, с КГБ. Какие-то отчёты, очевидно, они писали. Но при этом старались минимизировать тот вред, который власти пытались наносить Церкви. Так что сотрудничество могло быть разным. Уже в начале 1990-х годов архиепископ Виленский и Литовский Хризостом дал интервью с очень броским заголовком «Я сотрудничал с КГБ… но не был стукачом ». То есть здесь были разные градации. В процентном отношении сказать, кого сколько – очень сложно. Среди архиереев, так или иначе, очевидно – большинство с органами взаимодействовало. Среди рядового духовенства по оценкам, которые можно сделать, здесь уже, очевидно, меньшинство. Хотя и в эту среду, конечно, органы пытались внедрять своих людей, особенно на какие-то ответственные должности. Но даже в тех случаях, когда можно с большой степени вероятности считать, что тот или иной священник сотрудничал с органами, это не значит, что он был атеистом и врагом Церкви, многие пытались как-то таким образом приносить пользу Церкви. То есть своеобразно, но… Впоследствии уже, и когда советская власть пала, такие люди, как правило, себя довольно-таки неплохо проявили в период церковного возрождения, наступившего после горбачёвской перестройки.

Митрополит Сергий (Страгородский), заместитель патриаршего местоблюстителя (с 1943 года – патриарх)

– Отец Александр, можно несколько слов о патриархе Сергии?

И.А.М. Несколько слов, конечно, сложно, поскольку о нем можно говорить много. Безусловно, это один из самых выдающихся иерархов Русской Церкви XXвека, а, может быть, и не только XX-го. И в плане своей учёности, и в плане своей активности церковной. Иерарх, которому никто, и даже самые его крайние критики, не мог предъявить каких-то претензий личного плана. Известный как аскет, молитвенник. Но в то же время, митрополит Сергий (точнее, Патриарх, но большую часть своего служения он был митрополитом и поэтому чаще всего его так называем) известен был ещё с дореволюционных времён как особо гибкий иерарх. Это при всех сменах политической обстановки, при всех перипетиях, он едва ли не единственный из высших иерархов умудрялся оставаться на плаву. И при святейшем Синоде, и при Временном правительстве, и при большевиках, при Ленине и при Сталине. Готов был идти на очень глубокие компромиссы. Очевидно, он считал себя если не самым, то одним из самых искушённых в церковной политике иерархов и, в общем-то, таковым и был. И поэтому, видимо, он думал, что он лучше, чем кто-либо другой сможет выстроить отношения с богоборческой властью, сможет найти те формы компромисса, которые, в конце концов, позволят Церкви как организованной структуре сохраниться и поэтому он шёл на такие компромиссы, которые отталкивали от Московской патриархии церковных ревнителей. Но, тем не менее, при всех своих компромиссах он никогда не шёл на какие-либо вероучительные отступления. И хотя моральный урон Московская патриархия понесла очень сильный, тем не менее, рассуждать, как это делают некоторые крайние критики, о том, что из-за этого она утратила саму церковность, превратилась в некую псевдоцерковную структуру, конечно, нельзя. И поэтому здесь надо избегать крайностей, как в положительных его оценках, так и в отрицательных. Надо трезво оценивать ситуацию и его роль в нашей истории.

– А не могли бы вы сказать несколько слов о священномученике Иларионе?

И.А.М. Священномученик Иларион тоже, несомненно, один из самых ярких представителей нашей иерархии, лучший выпускник Московской духовной академии за многие годы дореволюционной истории, замечательный исповедник. После освобождения Патриарха Тихона в 1923 году он был его ближайшим помощником в управлении Московской епархией. Но власть долго терпеть в окружении Патриарха таких людей не желала. И поэтому уже в ноябре 1923 он был арестован, отправлен в Соловецкий лагерь. Только незадолго до своей кончины в 1929 году был оттуда изъят и умер в тюремной больнице в Ленинграде. Это, если кратко о его жизни. В общем-то, о нём много написано, так что информацию найти несложно.

И.А.М. Святейший Илия, конечно, имеет право так думать. Но, я говорю о том, что никаких документальных свидетельств того времени или хотя бы тех, кто лично общался со Сталиным и как-то мог привести какие-то эпизоды, в которых выявилась бы его вера, я не знаю. А сейчас, конечно, спустя уже 60–70 лет, можно оценивать как угодно.

И.А.М. Да, Сталин понимал, что для народа такое обращение будет значить многое. В умении почувствовать народные массы ему нельзя отказывать. Но после своего обращения «братья и сестры …», что призвал он в помощь Христа, святых русских? Нет, конечно!

Протоиерей Вячеслав Перевезенцев . Отец Александр, большое спасибо! Я думаю, что вопросов может быть ещё очень много. И тема и церковной истории, и новомучеников, и, вообще, нашей вот такой, на самом деле, современной нам истории, она никогда не может быть исчерпана. И для нас такие встречи – это возможность, на самом деле, об этом думать, искать ответы, разговаривать друг с другом и, может быть, даже в чём-то друг с другом не соглашаться, искать эту истину. И мне кажется, это до?лжно делать. И я со своей стороны хочу сказать, что, я думаю, что мы будем такие встречи устраивать и, может быть, и отец Александр ещё нас согласиться посетить. И мы сможем ему задать свои вопросы. И другие люди, которые профессионально занимаются историей… Потому что вы прекрасно понимаете, что очень важно, когда мы пытаемся найти для себя ответы и исходить не только из каких-то эмоций, значит, мифов, легенд, которых, конечно, очень много. А история, хотя и своеобразная, но всё-таки наука, да? Есть факты и есть исторические документы. И мы, пытаясь дать оценку тем или иным событиям, должны, прежде всего, апеллировать именно к этому. Поэтому встреча с историками, в этом смысле, мне кажется, для нас всех очень важна. Я ещё раз хочу поблагодарить вас.

Сокращения

АП РФ – архив Президента Российской Федерации

ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия

ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет

ВЦУ – «высшее церковное управление» (обновленческое)

ГПУ – Государственное политическое управление

ГАРФ – Государственный архив РФ

ГубЧК – губернская чрезвычайная комиссия (губернское отделение ВЧК)

д. – дело

ед.хр. – единица хранения

ИТЛ – исправительно-трудовой лагерь

л. – лист

оп. – опись

НКВД – народный комиссариат внутренних дел

ПСТГУ (ПСТБИ) – православный Свято-Тихоновский государственный университет (богословский институт)

публ. – публикация

РКП(б) – российская коммунистическая партия (большевиков)

ф. – фонд

ЦА ФСБ – центральный архив Федеральной службы безопасности

ЦК – центральный комитет

ЦПА ИМЛ – Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма [при ЦК КПСС]

Полагаю, что необходимо отложить процесс Тихона в связи с разгаром агитации за границей (дело Буткевича) и необходимостью более тщательно подготовить процесс. Ф. Дзержинский « Публ.: Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и церковь. 1922–1925 гг. – М. – Новосибирск, «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), «Сибирский хронограф», 1997, стр. 273. Речь шла о деле расстрелянного католического свщенника Буткевича, которое вместе с арестом патриарха Тихона вызвало ряд протестов в Англии и во Франции как со стороны правительств (Ллойд Джордж), так и со стороны общественных деятелей. Предложение Дзержинского было поддержано почти всеми членами Политбюро (Г. Зиновьев, Л. Каменев, Л. Троцкий, И.Сталин, М.Томский, М.Калинин), против высказался только А.Рыков.

Сталин И. В. Беседа с первой американской рабочей делегацией. Газета «Правда» № 210, 15 сентября 1927 г. // Сочинения. М., 1949. Т. 10. С. 133.

Емельянов Н. Е. Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь с 1917 по 1952 гг. // Богословский сборник. Вып. 3. М.: Изд-во ПСТБИ, 1999. С. 264.

Подробнее см. Мазырин Александр, священник Причины неприятия политики митрополита Сергия (Страгородского) в церковных кругах (по материалам полемических произведений конца 1920-х – 1930-х гг.). Богослов.ру, 29 марта 2011 г. Всего по подсчетам о. Александра общение с митр. Сергием прекратили около 40 епископов, т.е. более четверти епископата. Некоторые епископы, как сщмчч Серафим(Звездинский) и Григорий (Лебедев), протестуя против политики митр. Сергия уволились на покой. Святитель Агафангел (Преображенский) незадолго до своей кончины в 1928 г. писал в послании митр. Сергию: « […]4. Принципиально власть Вашу, как заместителя, не отрицаем. 5. Распоряжения заместителя, смущающие нашу и народную религиозную совесть и, по нашему убеждению, нарушающие церковные каноны, в силу создавшихся обстоятельств на месте, исполнять не могли и не можем […] "Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936–1938 гг. М, РОССПЭН, 2009. С. 407–414. Согласно этому донесению »Всего в августе-ноябре месяцах 1937 года арестовано 31.359 церковников и сектантов; из них: митрополитов и епископов – 166, попов – 9.116, монахов – 2.173, церковно-сектантского кулацкого актива – 19.904. Из этого количества осуждено к ВМН – 13.671. В том числе: епископов – 81, попов – 4.629, монахов – 934, церковно-сектантского кулацкого актива – 7.004 ".

Всесоюзная перепись населения 1937 года: общие итоги. Сборник документов и материалов. Москва, РОССПЭН, 2007. С. 117–122.

Общая политика нацистских властей на оккупированной территории была определена директивой (5 февр. 1943): “Религиозной деятельности населения не содействовать и не препятствовать ”. Категорически запрещалось восстановление церковной (епархиальной) структуры. «На­шим интересам , – говорил Гитлер, – соответствовало бы такое поло­жение, при котором каждая деревня имела бы собственную секту, где развивались бы свои особые представления о Боге. Даже если в этом случае в отдельных деревнях возникнут шаманские культы, подобно негритянским или американо-индейским, то мы могли бы это толь­ко приветствовать, ибо это лишь увеличило бы количество факторов, дробящих русское пространство на мелкие единицы " (Шкаровский М.В.

В разговорах с Геббельсом Гитлер неоднократно указывал, что Сталин »решил… и поповский вопрос «. Он может себе позволить «снова демонстрировать уважение к церкви, которая теперь всегда к его услугам. Митрополиты едят у него с рук, потому что боятся его и хорошо знают, что, если выступят против него, получат пулю в затылок». И добавляет : «Нам в этой области еще кое-что нужно доделать. Только война для этого неподходящее время. После войны мы займемся как офицерами, так и попами…» (Геббельс Й. Дневник. 04.03.1944) Примечательно, что руководителей Третьего рейха очень привлекал опыт антицерковных гонений в СССР. В директивах Гейдриха, Олендорфа и других видных нацистских чиновников летом – осенью 1941 г. содержались указания тщательно сберегать и вывозить в Германию для изучения материалы антирелигиозных музеев и документы Союза воинствующих безбожников (Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь. М., 2002).

См. Филиппов Б.А. Очерки по истории России ХХ века. М., ПСТГУ, 2012. Очерк пятый. Власть и Церковь в годы Великой Отечественной войны (1941–1945)

См.: Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве: (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). М.: Крутицкое Патриаршее подворье; Общество любителей церковной истории, 2005. С. 398.Совет по делам Русской Православной Церкви, исходя из того, что обновленческое течение сыграло свою положительную роль на известном этапе и в последние годы не имеет уже того значения и базы, и принимая во внимание патриотические позиции Сергиевской церкви, считает целесообразным не препятствовать распаду обновленческой церкви и переходу обновленческого духовенства и приходов в Патриаршую Сергиевскую церковь ». На этом абзаце И. Сталин написал: «Тов. Карпову. Согласен с Вами ». На Поместном соборе в ноябре 1944 года архиереи из бывших обновленцев составляли более половины участников. Впоследствии многие из них были уволены Патриархом Алексием I на покой. (Демидова Н.И. Кадровая политика Московской патриархии и состав епископата Русской православной церкви в 1940 – 1952 гг.: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. С. 16–17)

Бабкин М. А. Священство и царство (Россия, начало XX в. – 1918 г.) Исследования и материалы. М.: изд-во Индрик , 2011. Критика взглядов М.А.Бабкина сотрудниками ПСТГУ: Гайда Ф. А. Священство и царство в жанре фэнтези // Православие и мир, 11.12.2013 ; Репников А. В., Гайда Ф. А. Рецензия на: М. А. Бабкин. Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии (начало XX в. – конец 1917 г.) // Отечественная история. 2008г. № 5. C. 202–207 [Полный текст статьи];

Узнав о казни царя, Патриарх Тихон произнес после Божественной литургии в московском Казанском соборе краткое слово: «На днях совершилось ужасное дело – расстрелян бывший государь Николай Александрович, и высшее наше правительство, исполнительный комитет, одобрил это и признал законным… Но наша христианская совесть, руководясь словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению слова Божия, осудить это дело. Иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы все это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: Блаженни слышащие слово Божие и хранящие е! ()" (Польский Михаил, протопресвитер . Новые мученики Российские. Джоржанвилль, 1957. Т. 1. С. 282–283; т. 2. С. 315–316).

Николай IIсам впоследствии сожалел об этом шаге. Как писал его флигель-адъютант полковник А. А. Мордвинов »впоследствии находясь в далёкой Сибири, государь, по свидетельству близких лиц, не переставал волноваться сомнениями, связанными с его отречением. Он не мог не мучиться сознанием, что его уход, вызванный «искренними» настояниями «горячо любящих родину» людей, не послужил на пользу, а лишь во вред свято им чтимой России « Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев, документы / Вступ. ст. Л. Китаева, М. Кольцова . – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 1998. – с. 117.

К.ЛАРИНА: Начинаем программу «Дорогой наш Никита Сергеевич». Сегодня я работаю одна без Виталия Дымарского – он, к сожалению, приболел. Но, надеюсь, что к следующим выходным все будет нормально и Виталий вновь будет в строю. Но мы программу сегодня посвящаем проблеме религии при Хрущеве. Хрущев и церковь: антирелигиозная компания – так мы формулируем тему нашей передачи. Я представлю наших гостей – это журналист, обозреватель «Московского Комсомольца» Сергей Бычков. Добрый день, Сергей, здравствуйте.

С.БЫЧКОВ: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: И главный редактор газеты «НГ-религии», приложения к «Независимой газете» Марк Смирнов. Добрый день, Марк.

М.СИМОНОВ: Добрый день.

К.ЛАРИНА: Перед тем как начать разговор с нашими гостями, мы по традиции передаем слово нашему корреспонденту Андрею Гаврилову, который небольшую зарисовку из той эпохи нам представит.

А.ГАВРИЛОВ: Закрытие монастырей, попытки расправиться со священниками, запрет на колокольный звон, пропаганда атеизма – все это было во времена Хрущева. Позиция генсека в отношении церкви прекрасно видна по его высказываниям: «Мы продолжаем быть атеистами, и будем стараться освободить от религиозного дурмана большее количество народа», - говорит Хрущев еще осенью 1955-го. Позже заявляет: «Скоро мы покажем последнего священника по телевидению».

Число монастырей и православных храмов в Советском Союзе резко сокращается. Наступление Хрущева на церковь начинается осенью 1958-го, когда выходит несколько постановлений. В одном из них партийным и общественным организациям предложено развернуть наступление на религиозные пережитки в сознании и быту советских людей. Повышен налог с земельных церковных участков, включая даже кладбища при монастырях, из библиотек исчезают религиозные книги. Власть пытается не пустить верующих в святые места. Рядом с ними или даже прямо на их месте устраивают свинарники и мусорные свалки.

В конце 50-х Хрущев запрещает колокольный звон, разрешенный Сталиным осенью 1941-го. Попытки церковнослужителей противостоять успеха не имеют. Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, в миру Борис Ярушевич сравнивает хрущевское наступление на церковь с преследованием, которое было до Великой отечественной войны. Он против закрытия сельских церквей, и говорит, что газета «Правда» пишет ложь о святой церкви.

Хрущев митрополита ненавидел и позже добился его смещения. Закрыть храмы и монастыри удается, правда, не везде. Так, попытка ликвидировать Речульский монастырь вблизи Кишинева превращается в настоящее побоище. Паства окружает здание плотным кольцом. Милиционеры стреляют по людям, один человек убит, несколько ранено. Ценой человеческой жизни монастырь, все же, отстояли, как и Псково-Печерский.

Когда туда привезли указание о закрытии монастыря, Архимандрит Алипий, в миру Иван Воронов бумагу разорвал и сжег и сказал, что лучше пойдет на мученическую смерть, чем закроет обитель. От монастыря Хрущев и его приближенные отстали. Возможно, еще и потому, что министр культуры страны Екатерина Фурцева побывала в обители, поговорила с Архимандритом и убедила Хрущева не принимать репрессивных мер против Псково-Печерского монастыря.

Советские власти усилили давление на Троице-Сергиеву Лавру. Милиция и люди в штатском провели акцию запугивания. В день памяти Святого Сергия Радонежского 8 октября 1960-го они задержали многих верующих и их арестовали, требуя, чтобы те больше в Лавру никогда не приходили.

Спустя год закрыли Киево-Печерскую Лавру, и даже туристов в нее не пускали. А, вот, работу 2-х женских монастырей в Киеве остановить не удалось. В 1961-м Хрущев требует сместить Николая Ярушевича, чья критика в адрес генсека и ЦК Компартии нарастает. Он говорит, что сейчас – и это очевидно – проводится линия на уничтожение православной церкви и религии вообще, причем, более глубоко, чем это было, к примеру, в 20-х.

Митрополиту Крутицкому и Коломенскому предложено переехать на кафедру в Ленинград или Новосибирск. Тот отказывается, говорит, что как любой гражданин Советского Союза имеет право жить по месту прописки. Это небольшой домик рядом с метро Бауманская, митрополиту там помогает по хозяйству некая женщина-медсестра. В доме она исполняет обязанности экономки. Некоторые историки считают, что женщина была завербована, поскольку при первом сердечном приступе митрополита осенью 1961-го она вызвала не обычную районную неотложку, а ту, которую ей приказали. Николая Ярушевича отвезли в больницу, где вводили большие дозы лекарств, и сердце митрополита не выдержало.

С 1958-го по 1964-й закрыли больше 4 тысяч православных храмов. Кульминацией нападок Хрущева на церковь стал взрыв Преображенского храма в Сокольниках в Москве в начале июля 1964-го под предлогом строительства метро. Очевидцы вспоминали, что церковь будто поднялась над землей и рассыпалась. Люди в слезах брали кирпичики на память. Некоторые считают, что отставка Хрущева была не случайной именно 14 декабря 1964-го в день Покрова Пресвятой Богородицы. Возможно, так Бог воздал генсеку за кощунственные и циничные действия против церкви.

К.ЛАРИНА: Сейчас будем ошибки искать у Андрея Гаврилова.

М.СИМОНОВ: Ну, храм, все-таки, на Преображенской площади не в Сокольниках, который был взорван недалеко от входа в метро, и все жители Преображенки знают это место. И сейчас, действительно, ставится вопрос о его воссоздании. Ну и еще, конечно, надо сказать, что, все-таки, Екатерина Фурцева в то время была еще не министр культуры. а только секретарь ЦК.

К.ЛАРИНА: Ваши замечания, Сергей?

С.БЫЧКОВ: Ну и, вряд ли, она, конечно, была в Псково-Печерском монастыре и вряд ли она беседовала с отцом Алипием. И вряд ли это повлияло на то, что монастырь не был закрыт.

К.ЛАРИНА: Ну, если человек об этом рассказал, я думаю, это же не рассказ очевидца, значит, где-то об этом написано.

М.СИМОНОВ: Ну, в принципе, очень много легендировано, понимаете? Вот, скажем, обстоятельства смерти митрополита Николая. Ну, вот, фраза «вводили большие дозы лекарств». А что значит положить тяжело больного человека и вводить малые дозы лекарств? Это же совершенно… только врач понимает, сколько и какие количества лекарств надо вводить.

К.ЛАРИНА: Ну, все равно, при странных обстоятельствах, говорят так.

М.СИМОНОВ: Дело в том, что я полагаю, что вот эта информация – она, во многом, стимулирована западными источниками, вообще западными советологами, исследователями проблем религиозной жизни в СССР. В частности, такими как Джейн Эллис, как Поспеловский и целый ряд других, которые не имеют точных источников, архивных данных. Зачастую просто оперировали слухами.

Я, например, смотрел архив Самиздата радио «Свободы» очень внимательно, там работал. Вы знаете, я читал кучу такого рода материалов, которые приходили просто, ну, как бы, когда туристы вывозили или через дипломатов передавали разные рукописные тексты, которые именно в этот архив Самиздата и попадали – они наполовину составляли мифологический пласт. Это не исторические документы и ничем не оправданы.

К.ЛАРИНА: Ну что ж? Наши источники сегодня, напомню, уважаемые источники – это Сергей Бычков и Марк Смирнов. Давайте, все-таки, начнем наш разговор об этом времени. Можно ли, действительно, говорить, что это один из самых тяжелых периодов в истории церкви? Советский период, да?

С.БЫЧКОВ: Безусловно, безусловно. Дело в том, что, ведь, когда говорят «хрущевские гонения», то часто забывают о том, кто стоял, действительно, за разработкой всех этих планов. А за этим стоял тогда главный идеолог Компартии – это Михаил Суслов. И он дважды предпринимал наступление на церковь. Первое выступление было предпринято в 1949-м году, но оно было удачно отражено Карповым. Второе – в 1954-м после смерти Сталина, но оно также было нейтрализовано.

К.ЛАРИНА: Карпов возглавлял комиссию при Совмине, да?

С.БЫЧКОВ: Нет, он был председателем Совета по делам Русской Православной Церкви. Это полковник, который был назначен Сталиным в 1943-м году.

М.СИМОНОВ: Уж давайте тогда скажем, полковник Министерства государственной безопасности. Потому что полковник – он не строевой службы.

С.БЫЧКОВ: (смеется) Естественно, да. И Сталин при этом ему сказал в 1943-м году, что «не вздумайте быть обер-прокурором». И из сохранившейся переписки Карпова с Патриархом Алексием I, мы знаем, что у них были очень теплые, дружеские отношения, и как ни странно, именно в этот период гонений, которые названы «хрущевскими», Карпов выступает как защитник церкви.

М.СИМОНОВ: Я, вообще, не согласен с термином «гонения». Все-таки, гонения предполагают, действительно, тотальное уничтожение, допустим, христиан в Древнем Риме, да? Вот, гонения на христиан при Диоклетиане, скажем, да? Гонения, действительно 20-х – 30-х годов – это гонения. Но при Хрущеве можно говорить, безусловно, о преследовании церкви, можно говорить о дискриминации верующих и духовенства. Но, простите, какие гонения, когда Патриарх занимает особняк в Чистом переулке, бывший особняк германского посла, фашистской Германии. Когда он разъезжает по Москве в ЗИЛе, в правительственном автомобиле. Когда иерархов наделяют полномочиями представлять советский комитет защиты мира и участвовать во всемирном движении, когда они выезжают заграницу.

К.ЛАРИНА: Ну, потому что для внешней политики присутствие иерархов церкви необходимо было для того, чтобы, все-таки, лицо сохранить. Образ страны.

М.СИМОНОВ: Да, совершенно верно. Но, понимаете, слово «гонения» уже не подходит.

К.ЛАРИНА: То есть, вот в этом, наверное, и главное противоречие. Простите, сейчас мы об этом поговорим. Что, с одной стороны, безусловно, это можно назвать антирелигиозной кампанией – пусть не гонения, но некая кампанейщина была, да?

М.СИМОНОВ: Да, вот это правильно. Кампания.

К.ЛАРИНА: Но с другой стороны, на международном уровне хотелось сохранить присутствие Русской Православной Церкви в политической жизни страны.

М.СИМОНОВ: Безусловно, да. Как в свою очередь, западным центрам, которые следили внимательно и это внешнеполитические ведомства разных стран, например, США. Для них, наоборот, было очень важно трактовать это как гонения на верующих. Ватикану, в том числе. Для того, чтобы представить ситуацию в Советском Союзе как, действительно, вызывающую возмущение всего мирового сообщества или всех христианских церквей.

К.ЛАРИНА: Ну, ладно, перестаньте. Все-таки, давайте вспомним. Андрей про это не сказал, что именно в эти годы, если я правильно помню, в 1959-м году.

К.ЛАРИНА: «Наука и религия» журнал.

С.БЫЧКОВ: И вот первое было совещание, организованное Сусловым.

К.ЛАРИНА: И был, вот, организован, основан журнал «Наука и религия», и началась кампания про пропаганде агрессивного атеизма. Вот, как я понимаю, сродни 20-м годам в первые годы советской власти.

С.БЫЧКОВ: Ну, даже не сравнить. Я бы сказал, что эти гонения… Конечно, я согласен со своим коллегой, когда он говорит, что да, не было таких кровопролитий, то есть не сажали направо и налево, хотя мы знаем, что в это время были посажены 2 архиепископа. Был арестован и посажен архиепископ Черниговский Андрей Сухенко и епископ Ивановский Иов Кресович.

К.ЛАРИНА: А по каким статьям, интересно?

С.БЫЧКОВ: Их обвиняли в том, что они превышали должностные полномочия, не доплачивали налоги, и оба получили сроки. Ну, конечно, по сравнению с 20-ми это были сроки, как говорится, детские: 5-6 лет, хотя, это все сопровождалось фельетонами. Но я бы хотел напомнить еще одну деталь такую. Что, например, тогдашний ответственный секретарь журнала «Московская патриархия» Анатолий Васильевич Ведерников – он через агентство нанимал, и агентство присылало – были такие тогда агентства – оно присылало все вырезки, касающиеся религии. Так вот, надо сказать, что к концу 1959 года агентство отказалось от этих услуг, потому что они не справлялись с этими вырезками, такой поток шел. И я помню, отец Александр Мень рассказывал, что в день выходило примерно от 7 до 8 книг атеистического содержания. То есть можно себе представить, какой это был массированный шквал.

К.ЛАРИНА: И еще то, что я прочитала, именно в это время был введет учет и контроль всех таинств в церкви, когда необходимо было паспортные данные записывать, кто когда чего, венчался, крестился и прочее. Регистрация.

С.БЫЧКОВ: Это пришло позже. Это уже пришло после 1961-го года.

К.ЛАРИНА: Ну, все равно, эти же годы, хрущевское время.

С.БЫЧКОВ: Да. Когда 18 июля 1961 года был проведен архиерейский собор, на котором было потребовано, чтобы священник не возглавлял «двадцатку», а был наемником. То есть «двадцатка» возглавлялась старостой светским.

К.ЛАРИНА: Что такое «двадцатка»? Вы нам объясните.

С.БЫЧКОВ: 20 человек верующих.

М.СИМОНОВ: Это исполнительный орган любого прихода, любой религиозной общины во главе с председателем и ревизионной комиссией. 20 человек. Без этой «двадцатки» нельзя зарегистрировать общину – обязательно должна быть «двадцатка».

С.БЫЧКОВ: И архиерейский собор 1961 года, который, действительно, был разбойничьим собором, на нем доклад основной делал митрополит Пимен, будущий Патриарх Крутицкий и Коломенский. Он лишил священников каких-либо прав. То есть «двадцатка» имело право расторгнуть договор со священником, не объясняя ему, почему она расторгает его. И священник оказывался на улице, выброшенный просто.

То есть, на самом деле, действительно, конечно, это были гонения. Ну, если мы вспомним, например, о том, сколько было к 1959-му году монастырей – было 58 монастырей на территории Советского Союза, и 7 скитов. И уже в конце 1959 года Фуров приезжает в Одессу.

М.СИМОНОВ: Это заместитель председателя Совета по делам религии при Совете министров СССР. Но уже только не Карпова, а уже заместитель Куроедова.

С.БЫЧКОВ: Куроедова, да. И он начинает вести с Патриархом переговоры, и доклады в ЦК. Сохранились архивы, его докладные записки о том, что с Патриархом достигнуто соглашение к 1961 году сократить количество монастырей на 22, то есть практически почти наполовину, и уничтожить все 7 скитов. Но потом события развивались уже по непредсказуемому сценарию, после 1961 года.

К.ЛАРИНА: А что касается экономического давления. Действительно, был чуть ли не в 50 раз повышен налог, да?

М.СИМОНОВ: Ну, был повышен налог на землю.

К.ЛАРИНА: И свечной какой-то.

М.СИМОНОВ: Изготовление свечей. И вообще доход самих священников, их зарплаты. Если она раньше не контролировалась, священник, прямо скажем, мог злоупотреблять и даже очень большие деньги мог забрать из церковной кассы, как, впрочем, и сейчас. То после 1961 года, когда церковь, как бы, сама отстранилась от административной экономической жизни приходской, то уже приходской совет выплачивал зарплату священнику.

С.БЫЧКОВ: Он сам назначал, сколько он должен ему платить, сколько он может ему платить.

М.СИМОНОВ: Совет, да. А раньше сам священник себе назначал, сколько он хочет себе платить.

С.БЫЧКОВ: Ну, обычно сейф стоял в алтаре, и он открывал сейф и брал столько, сколько считал нужным.

М.СИМОНОВ: Ну, по-разному. Делили, в основном, кстати говоря, только крупные бумажки. А мелочь, как мне рассказывал покойный митрополит Никодим, обычной дьяконовской свечой делили, допустим, на 4 кучки. Священнослужителей было четверо, делили на 4 равные части, мелочь вообще не считали. Поэтому нельзя сказать о том, что, как бы, не было основания у властей говорить о том, что нет финансовых злоупотреблений. Конечно, они были. Конечно, были. А после 1961 года священник получает зарплату, она фиксированная, она сразу же фиксируется и налоговым органом, Фининспекцией.

С.БЫЧКОВ: Это считались нетрудовые доходы.

М.СИМОНОВ: Не совсем так. Это трудовые доходы, 19-я статья налогообложения, которая приравнивала священнослужителя к частному предпринимателю, скажем, врачу-дантисту, сапожнику или, ну, представим себе какого-то в советской системе человека, который…

К.ЛАРИНА: А какое там может быть частное предпринимательство официальное в советское время?

М.СИМОНОВ: Были дантисты, которые сами, так сказать, платили свои налоги, отдельно.

С.БЫЧКОВ: Ну, налоги были людоедские, конечно.

М.СИМОНОВ: Налоги были высокие. Но при этом я хочу сказать, что даже при этой налоговой системе, ну, скажем, священник Троицкого собора Александро-Невской Лавры получал в 70-е годы 550 рублей. Вот, чистыми оставалось где-то 300-350. Остальное он отдавал государству. Ну, заметьте, что для среднего советского человека зарплата в 300 рублей – ну, это очень неплохая зарплата.

С.БЫЧКОВ: Профессор получал примерно столько.

М.СИМОНОВ: Да, даже минус налог. Архиерей получал до 1000 рублей.

К.ЛАРИНА: А еще мы не сказали, какова судьба была в этот период учебных заведений богословских?

М.СИМОНОВ: Ну, вот здесь, действительно, очень правильно вы это отметили. Действительно, ведь, не только монастыри, скиты, святые места подверглись закрытию административному без всяких законных оснований, а еще и духовные школы. Потому что Хрущева, как идеолога… Кстати, вот, вы сказали, что главный был виновник и идеолог Суслов, а вы забыли Ильичева. Вот, Хрущев в своих воспоминаниях конкретно пишет, что все это делал Ильичев. И даже он пишет: «Он хотел получить пропуск в Политбюро, вот и старался». Конечно, это писал поздний Хрущев, конечно, это уже был пенсионер, который был милый и замечательный, добрый старичок, живя у себя на даче, на пенсии.

К.ЛАРИНА: И о многом жалел, кстати.

М.СИМОНОВ: Да. Так вот, было, конечно, принято и решение о сокращении духовных школ. Но, видимо, продолжим после перерыва.

К.ЛАРИНА: Совершенно верно. Рано к нам пришла Марина Старостина, поэтому раньше и начнет. Напомню, что мы слушаем с вами – кто-то слушает, а кто-то ведет – программу «Дорогой наш Никита Сергеевич». Сегодня мы говоримо о церкви, о религии в хрущевскую пору, об антирелигиозной кампании известной. Продолжим после выпуска новостей, и если у вас есть какие-то уточняющие вопросы или реплики, тоже готовы их озвучить в прямом эфире. Напомню номер SMS +7 985 970-45-45.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Напомню, что сегодня мы говорим о том, что происходило с церковью в то знаменательное время. И у нас в гостях Сергей Бычков, журналист, историк, обозреватель «Московского Комсомольца» и Марк Смирнов, главный редактор газеты «НГ-Религии». Я бы хотела немножечко поподробнее рассказать, расшифровать: что значит «закрывали монастыри»? Чтобы, все-таки, люди понимали, что это значит. Или закрывали храмы, или монастыри. Это не просто забивали там двери, это же было как в 1918-м году. И колокола снимали, и кресты снимали. Было такое?

М.СИМОНОВ: Все по-разному. На самом деле, иногда это выглядело просто так, что сам священник оставлял приход или его лишали регистрации, и тогда он не мог служить, и храм через несколько месяцев превращался уже в недействующий. Тогда власти говорили: «Раз община не существует, он закрывается». Иногда он просто стоял закрытый, иногда, действительно, как комната председателя колхоза. Вспомните знаменитый рассказ Шукшина про церковь. Начинают ее ломать, пытаются на кирпич разобрать или пытаются крест свалить. Это все зависело, во многом, от местных властей, даже от председателя колхоза.

А где-то, ну, просто стоит закрытая церковь с повешенным замком. Таких храмов было много, и они практически дожили до времени перестройки и потом открывались.

С.БЫЧКОВ: Мы говорили с вами о том, что гонения развивались волнообразно. Начавшись в мае 1958 года, к 1961 году они достигли своего апогея. И 1961-й год был решающим годом. Во-первых, убрали Карпова, во главе Совета встал Куроедов. Во-вторых, умер митрополит Николай Ярушевич, умер протопресвитер Николай Колчицкий, который тоже играл видную роль. Но здесь, говоря о гонениях на русскую церковь, мы часто забываем о том, что эти гонения коснулись всех конфессий на территории СССР. Они коснулись и протестантских деноминаций, и мусульман. То есть это, действительно, шло такое, сплошное.

Потому что еще раз напомню, что постановление, принятое Сусловым, оно так и называлось: «О недостатках в научно-атеистической пропаганде». И уже потом летом 1959 года были выработаны конкретные меры, и это все спускалось вниз. И вот уже когда произошел этот перелом в 1961 году, все уже стало неконтролируемым. То есть врывалась в храмы молодежь, начинали крушить все, что попало. То есть это, действительно, напоминало вот это беснование 20-х годов. И, конечно, направлялось это сверху, из Москвы. То есть это все было результатом тех постановлений, которые были приняты в ЦК КПСС. То есть люди почувствовали полную безнаказанность.

К.ЛАРИНА: А сопротивление какое-то было?

С.БЫЧКОВ: Ну, дело в том, что в 1960-м году… Ну, во-первых, Карпов еще в мае 1959 года предупредил Патриарха Алексия Симанского о том, что готовится такое постановление. И он стал проситься на прием к Хрущеву – тогда он был первым секретарем.

Хрущев отказал ему в приеме, и когда был официальный прием 7-го ноября 1959 года в Кремле, то Патриарх Алексий подошел к Никите Сергеевиче и попросил его принять. Он ему сказал, какие проблемы. «Вот, изложите это в письме». Вызвали после этого митрополита Николая Ярушевича в Совет, и Карпов ему сказал: «Если вы чем-то недовольны, вы можете написать письмо».

Митрополит Николай написал письмо. Конечно, это был коллегиальный труд, там участвовал Анатолий Васильевич Ведерников, и это письмо было передано в Совет по делам религий, и, естественно, Совет уже передал в высшие инстанции. Потом Карпов вызвал митрополита Николая и сказал: «Факты, изложенные в письме, не подтвердились». Ответа на это письмо не было.

М.СИМОНОВ: Ну вот, вообще, чтобы закончить мысль, которую вы подняли, Ксения, по поводу еще и духовных школ. Тоже надо сказать о том, что задача была, конечно, лишить церковь кадры. Кадры – это, естественно, духовные школы, семинарии и академии, в тот момент их было 8 семинарий и 2 академии. В результате хрущевских административных мер, осталось только 3 семинарии и 2 академии. Действовали по-разному. Иногда, допустим, препятствовали поступлению новых студентов, абитуриентов. И при отсутствии, естественно, наполняемости семинарии нужно было закрываться. Для этого, конечно, использовались разные способы. Это могли, допустим, через Военкомат человека вызвать на сборы учебные военные или забрать в армию. Или через милицию, или через комсомол. То есть разные были какие-то пути, когда студентам или будущим студентам не давали попасть в состав учащихся. Это первое.

Второе, конечно, были возможности, я не знаю, отключить электричество, воду.

К.ЛАРИНА: Методы все те же, короче.

М.СИМОНОВ: Да. То есть чем дальше мы смотрим где-то на периферии в какой-то области или в какой-то республике это происходит… Скажем, на Украине были свои, более жесткие методы, в Молдавии, где были попытки даже использовать милицию, чтобы изгнать монахов или монахинь из монастырей.

В центре немножко по-другому все происходило, но главная задача была, чтобы сократить число этих духовных школ. Ну вот, в результате практически до самой перестройки, до той свободы религиозной в стране существовало, как я сказал, 3 семинарии и 2 академии, одна в Ленинграде, другая в Загорске, Московская духовная академия.

С.БЫЧКОВ: Говоря о монастырях, не будем забывать, что была система прописки. То есть закрывался монастырь, как, например, Глинская пустынь была закрыта. Куда деваться монахам? Они прибивались в Почаевскую Лавру. В Почаевскую Лавру совершались постоянно милицейские рейды, которые отлавливали людей без прописки. У них был штамп «выписан» - все, это нарушение паспортного режима, увозили, сажали в обезьянники и говорили о том, что «еще раз поймаем – значит, все будет срок».

М.СИМОНОВ: Практически то же самое студенты семинарии. Если человек приехал, скажем, из Украины, поступил в Ленинградскую духовную семинарию, он должен был быть прописан по адресу Обводный канал, дом 17. Если у него такого штампа не было, ему говорили: «Вы знаете, вам в прописке отказано» или «Вы не прописаны, покиньте город».

С.БЫЧКОВ: Ну, это столичные города были, конечно.

М.СИМОНОВ: Да. Ну, в любом вообще месте вы не можете по советским законам прожить больше 2-х недель, если вы не прописаны.

К.ЛАРИНА: Можно ли объяснить, все-таки, в чем причина такого неприятия и такого планомерного уничтожения церкви?

М.СИМОНОВ: Да, ну вот, наконец, мы подбираемся, все-таки, к главному, что у нас во всей этой истории Хрущев теряется.

К.ЛАРИНА: Ну, конечно! мы говорили про Суслова, говорили про Ильичева. При всем при том, все равно, Хрущев, по-моему, не сопротивлялся этому давлению, а активно поддерживает.

М.СИМОНОВ: Нет, он был, конечно, мотором этого. Он был идеологом, он давал задания.

К.ЛАРИНА: В чем причина раздражение?

М.СИМОНОВ: Вот, главное, понимаете, ситуация такая: Хрущев мстит всем, кто был верен Сталину. Вся вот эта иерархия, названная Сергеем Сергеевичем, протоиерей Колчицкий.

С.БЫЧКОВ: В первую очередь, Карпов.

М.СИМОНОВ: И Карпов как ставленник, тем более, не только даже Сталина, но еще и Берии. Потому что будучи полковником Госбезопасности, он был Берией приглашен на тот знаменитый разговор 3-х митрополитов со Сталиным. Присутствовал только один Карпов.

С.БЫЧКОВ: Который записывал, сохранилась запись беседы.

М.СИМОНОВ: И тут же был назначен вот таким куратором от государства по церковным общерелигиозным делам. Хрущев ненавидел не только, кстати говоря, тех иерархов, которые благодарны были, конечно, бесконечно Сталину. Можно вспомнить, допустим, фотографию в журнале Московской патриархии за 1953 год, где некрологи, где соболезнования, где просто плач и стон стоит по поводу смерти великого вождя Иосифа Виссарионовича.

С.БЫЧКОВ: Богоданный вождь, как он назывался.

М.СИМОНОВ: Да, богоданный вождь. Так вот, когда он лежит богоданный в гробу – это красивый, замечательный такой известный исторический снимок – естественно, рядом стоит в почетном карауле солдат с повязкой траурной, с винтовкой с примкнутым штыком. Но рядом с ним на этой фотографии, которая опубликована в журнале Московской патриархии, стоит митрополит Николай, а в руках у него архиерейский посох, который тоже напоминает ружье, понимаете? И он тоже в почетном карауле. Но это все было искренне, потому что они верили, что Сталина послал Бог, и он спас церковь, и он, ну, действительно, как великий Константин, как император, который сначала был против христианства, был богоборцем, а потом вдруг взял и чудесным образом изменился.

С.БЫЧКОВ: И 1949-й год это тоже подтвердил, когда тот же Карпов сообщил Патриарху о готовящемся наступлении на церковь со стороны Суслова, тогда молодого идеолога. Это все было отбито. Но возвращаясь к вашему вопросу, я вспоминаю, что у отца Александра Меня был любимый анекдот. Как 2 встречаются старших большевика, один другому говорит: «Слушай, помнишь как мы брали Зимний в 1917-м?» А другой ему говорит: «Да, погорячились мы немножко». Вот, примерно так же, я думаю, что Никита Сергеевич, когда он работал над своими мемуарами, он, наверное, понял, что да, погорячился.

К.ЛАРИНА: Не, ну, когда он работал над мемуарами, он очень многие вещи переосмыслил. И эту историю, и историю, связанную с Пастернаком, и многие-многие другие.

С.БЫЧКОВ: Тут еще важно иметь в виду. Он боролся-то, ведь, не с церковью, он боролся с антипартийной группировкой. Маленков, Ворошилов, Булганин, Каганович, Молотов самое главное.

К.ЛАРИНА: Кстати, все это началось после разгрома этой антипартийной группировки.

С.БЫЧКОВ: Потому что они-то были противниками всяческих притеснений и гонений церкви. Это мы сейчас представляем, что Сталин – изверг, все остальные по локоть в крови, и Никита Сергеевич, соответственно, тоже.

К.ЛАРИНА: Сталин – изверг.

М.СИМОНОВ: И все они хотят только одного – всех задушить, в том числе и церковь. Произошло совершенно фантастически, совершенно по-другому. Когда уже не было Сталина, вот эта вся клика сталинская – она удерживала Хрущева и вот этих идеологов, молодых партийных деятелей. Того же Шелепина, который принимал в этом участие, который уже в качестве председателя КГБ вел все эти дела, из штанов выпрыгивал. Всех этих комсомольцев, которые из ЦК Комсомола перепрыгнули уже в ЦК партии. И вот эта старая гвардия уверяла Хрущева, говорила «Не надо этого делать, потому что мы настроим против себя народ. Не надо этого делать. Церковь, наоборот, надо использовать и в государственном строительстве, и в международных отношениях». Но по мере вот этой борьбы и усиления этой борьбы, Хрущев, естественно, боролся не только конкретно с Маленковым или с Булганиным, или с Ворошиловым, но и с церковью. При том, что очень много есть документов архивных, когда и к Ворошилову обращался Патриарх, и к Маленкову, и получали полное одобрение и согласие. И они, конечно, в свою очередь поддерживали Карпова, потому что иначе Карпов был бы снят много раньше.

С.БЫЧКОВ: Но там дружба домами была у Патриарха Алексия I. И когда в 1947 году был арестован Данила Остапов, камердинер и близкий человек Патриарху, то именно благодаря Карпову, через 3 месяца его освободили – вещь неслыханная! Есть письмо, в котором Патриарх благодарит Карпова и говорит, что «я никогда не забуду этот поступок, этот шаг». То есть там были отношения гораздо более близкие, чем мы думаем, безусловно.

М.СИМОНОВ: Но у Хрущева как у простого сельского парня из села Калиновки – у него, конечно, есть этот романтический революционный пафос революционной романтики, который он фантастическим образом дорвавшись до власти, начинает претворять в жизнь. Ему кажется, что, действительно, не только сельское хозяйство надо перестроить со своей кукурузой, с какими-то безумными проектами изменения колхозов, Совнаркомы закрывали, новые создавали подразделения, административные деления и партийные. Все он перестраивал, сократил армию на 100 тысяч. Но и церковь ему казалась на пути к коммунизму – а XXII съезд партии объявил об этом, что через 20 лет наступит та эпоха, та эра, о которой мы только сейчас мечтаем. И будущее поколение советских людей – как раз мы с вами, в 1980-м году – мы будем жить при коммунизме.

С.БЫЧКОВ: И именно поэтому он обещал показать последнего попа. И здесь в данном случае, конечно, идеологические отделы, в том числе Суслов – они, в общем, как говорится, готовили ему платформу и разогревали его.

М.СИМОНОВ: Ну а как не показать? Ведь, Гагарин полетел. Ведь, всенародно. Все вышли приветствовать Юру, Юра в космос полетел и никакого Бога не видел. И они были убеждены – ведь, наука в это время развивалась.

К.ЛАРИНА: Скажите, а внедрялись вообще работники МГБ и КГБ внутрь церковного сообщества?

М.СИМОНОВ: Понимаете, не было нужды в этом никакой.

С.БЫЧКОВ: Ну, она была под жестким контролем.

М.СИМОНОВ: Они все были настолько тесно связаны сами с этими органами. Дело в том, что сначала Совет вообще выступал как неким подразделением, отделом, управлением, как угодно, самого министерства в то время или просто потом Комитета государственной безопасности. Это потом уже, кстати, при Хрущеве начинается, во-первых, сужение роли Совета, его функций. И уже туда назначается Куроедов как обычный партийный функционер, понимаете? Он уже не контролируется настолько органами.

С.БЫЧКОВ: Но его замы, конечно, они были из органов госбезопасности.

М.СИМОНОВ: Но в аппарате были, конечно, сотрудники, которые когда-то служили, а потом их, ну, как обычно, куда-то переводят, вот, перевели в эти подразделения.

С.БЫЧКОВ: Учитывая внешнеполитическую деятельность церкви, конечно, уже и контрразведка курировала деятельность русской церкви и тщательно все проверялось, Самое удивительное, что, ведь, именно в этот период происходит вступление русской церкви во Всемирный совет церквей. То есть, казалось бы, здесь разворачиваются такие гонения широкомасштабные, и в то же время наш епископат ездит заграницу и свидетельствует, что гонений никаких нет.

М.СИМОНОВ: Ну, потому что это вся непоследовательная политика Хрущева, который был настолько непоследователен во всем, понимаете? Вот, как наградить, например, Гамаль Абдель Насера героем Советского Союза. Я помню до сих пор коммунальную кухню, где читали стихи, где народное творчество все выплеснулось в насмешках, в анекдотах про Хрущева, про эту кукурузу, про то, что он этого Насера наградил героем, в то время, как он имел отношение, вообще-то, к Вермахту Третьего Рейха. А он его наградил.

Ну, там масса всяких смешных была анекдотов. И я думаю, конечно, они не случайно тоже циркулировали как-то в массах.

К.ЛАРИНА: Можно еще спросить? Вот, возвращаясь к началу, простите. Все-таки, чтобы понять, что сделали с церковью, все-таки, надо проговорить, какие вообще позиции у них были к 1959 году? Насколько сильны?

С.БЫЧКОВ: Ну вот, мы уже упоминали эти цифры. 58 монастырей, 7 скитов, масса была семинарий и академий духовных.

М.СИМОНОВ: Ну, общая численность – 7 тысяч человек духовенства по всей Русской Православной Церкви, не считая другие конфессии и религиозные организации.

С.БЫЧКОВ: То есть церковь была абсолютно свободной. Есть тоже такой анекдот того времени, как в купе едут режиссер и священник. И режиссер достает водочку, балычок достает, предлагает священнику и тот говорит: «Да нет, я сам». И после этого священник достает икорочку, коньячок, белорыбицу. И режиссер его спрашивает: «Слушайте, а как это вообще удается?» На что ему священник говорит: «А вы не пробовали отделиться от государства?» (все смеются) Причем, хором надо было говорить. Я специально поджидал.

К.ЛАРИНА: Итак, к 1961 году достигла своего апогея вся эта кампанейщина, И к чему это привело?

М.СИМОНОВ: Привело, вообще, к краху всего. Потому что, на самом деле, церковь расшатали несчастную, лишили ее возможности нормально функционировать. Ничего не добились кроме того, что в интеллигенции появилась вот эта аллергия. Не зря Светлана Аллилуева крестила как раз в эти 60-е годы.

С.БЫЧКОВ: Крестилась.

М.СИМОНОВ: И крестилась, и своих детей крестила.

К.ЛАРИНА: Вот это протестное движение пошло, да?

М.СИМОНОВ: Конечно, да. И, ведь, если раньше интеллигенция совершенно равнодушна к проблемам церкви, они совершенно не понимают, зачем нужна церковь в новом коммунистическом будущем, ну, хотя бы социалистическом, если не коммунистическом. То здесь возникает сочувствие, потому что, действительно, людей преследуют. Не за что преследовать. И все было противоречиво. Одновременно 1956-й год, выпускают из лагерей большое число духовенства…

К.ЛАРИНА: А дают приходы?

М.СИМОНОВ: Иногда дают. А иногда они остаются без места.

С.БЫЧКОВ: Ну, как владыка Афанасий Сахаров, который просидел 33 года. Он не получил ничего. Но здесь надо еще сказать о том, что гонения, конечно, имели очистительную роль свою. Потому что это было освобождение от иллюзий. Если, например, действительно, до 1959 года были иллюзии, что митрополит Сергий – он, действительно, был мудрый такой вождь, который избрал нужную политику и что надо было, действительно, поддерживать государство, то гонения хрущевские – они совершенно развенчали эту иллюзию, и архиепископ Ермоген Голубев, который возглавил движение против гонений, и в 1965-м году вместе…

М.СИМОНОВ: Ну, это сильно «движения». Он просто лично выступал.

С.БЫЧКОВ: Почему лично? С ним выступили 10 архиереев.

К.ЛАРИНА: Каким образом это происходило?

С.БЫЧКОВ: Это, значит, было письмо. То есть сначала выступили 2 священника – отец Глеб Якунин и отец Николай Эшлиман.

М.СИМОНОВ: Оно было адресовано председателю Верховного совета СССР Подгорному.

С.БЫЧКОВ: И Патриарху тоже в том числе.

М.СИМОНОВ: Поэтому… Ну, что это за диссидентство обращаться к своей же собственной власти? Какое тут движение?

С.БЫЧКОВ: Но, тем не менее.

М.СИМОНОВ: Просто каждый архиерей полагал своим долгом защищать свою епархию, писал письмо, обращаясь, опять-таки, если не к царю-батюшке, то к государственным органам. Надеюсь, если со Сталиным и покончили, наконец-то у нас оттепель наступила. Так почему же не коснуться десталинизации в отношении церкви?

К.ЛАРИНА: Но ответ был на это письмо?

С.БЫЧКОВ: А ответ был, конечно. Потому что, естественно, начались тут же гонения, начали принуждать архиереев снять свои подписи. Часть, действительно, меньшая из них сняла. Вот, архиепископ Ермоген был уволен с Калужской епархии, заключен в Жировицкий монастырь, где продолжалась его борьба уже против Патриарха.

М.СИМОНОВ: Тоже не скажу, что заключен. Он указанием синода был направлен на покой с пребыванием в Жировицком монастыре. Это, все-таки, очень сильные вот эти выражения. И где он и пребывал. И точно также упомянутый вами Андрей.

С.БЫЧКОВ: Сухенко.

М.СИМОНОВ: Сухенко находился в Псково-Печерском монастыре после того, как он уже был выпущен на свободу.

К.ЛАРИНА: Но подождите, Марк, что, не было мучеников и героев настоящих в рядах церкви?

М.СИМОНОВ: Ну, вот так уже по-настоящему, но, все-таки, я считаю, что здесь вот эти термины не подходят.

С.БЫЧКОВ: Нет. В воспоминаниях владыки Василия Кривошеина, когда он присутствовал на предсоборном совещании и видел владыку Андрея Сухенко.

М.СИМОНОВ: Это имеется в виду 1961-й год?

С.БЫЧКОВ: Это 1970-й год, после смерти Патриарха Алексия I. Он отметил о том, что он был совершенно невменяемым человеком. То есть он надломился, владыка Андрей.

М.СИМОНОВ: Как невменяемым, когда по просьбе митрополита Никодима он был направлен на Омскую кафедру? Как невменяемым?

С.БЫЧКОВ: Ну, тем не менее.

М.СИМОНОВ: Значит, его направили в психбольницу, в Омскую психбольницу. Ну что вы говорите? Нет, это совершенно не так.

С.БЫЧКОВ: Тем не менее, владыка Василий пишет о том, что да, действительно, он производил очень странное впечатление.

М.СИМОНОВ: Понимаете, он пишет, а я могу засвидетельствовать: когда Андрей приезжал из Псково-Печерского монастыря к Никодиму, и когда он указом был отправлен на Омскую кафедру. Ну как это? Нельзя так доверять, все-таки, нашим эмигрантским авторам из Брюсселя. Я считаю, что вы здесь преувеличиваете.

С.БЫЧКОВ: Но тем не менее, это, действительно, был акт уважения по отношению к владыке Андрею, что, перенеся эти гонения и надломившись, тем не менее, он получил кафедру. То есть, действительно, он почитался как исповедник, так же, как владыка Иов Кресович.

М.СИМОНОВ: Ну, некоторые преувеличения. Давайте, все-таки, поговорим о другом. Почему церковь выжила? У нас остается очень мало времени.

К.ЛАРИНА: То есть стоял вопрос вообще, в принципе, чтобы выжила?

М.СИМОНОВ: Да. А выжила только исключительно потому, что разные силы в партийном государственном аппарате, и в то же время, конечно же, в том же Совете по делам религий и в Комитете государственной безопасности сталкивались здесь и боролись. И победила, наконец, та линия, которая поняла, что церковь нужна государству. По крайней мере, для того, чтобы свидетельствовать перед Западом о том, что в Советском Союзе нет гонений. Потому что если есть гонения, то тогда, значит, нужно порвать все дипломатические отношения, все цивилизованные страны с нами их разорвут. Это первое.

Потом, Америка, естественно, нагнетала и развивала свою ядерную оборону, появлялись все новые виды ракет, ядерных вооружений. Что нужно было делать? Нужно было использовать церковь для того, чтобы она как миротворец выступала на Западе с призывами свернуть допустим, размещение ядерных ракет в Европе и так далее. Для этого нужны были посланники – не только ученые, физики или лирики, но нужны были священники, представители церкви, которые, выезжая заграницу, это делали. Я уже не говорю о том, что вообще в проекты государства и при Сталине, и при Хрущеве входила очень важная зона – Ближний Восток. Нужно было урегулировать отношения между Православными патриархатами. Не просто урегулировать, но занять ведущее положение. Русская Православная Церковь была должна по мнению еще сталинского руководства, потом это поддерживалось и при Хрущеве, стать лидером мирового православия.

И когда сюда приезжал Антиохийский Патриарх Григорий, и его здесь возили – это как раз времена хрущевских тех самых «гонений» или той самой кампании – он вынужден был говорить: «Поймите, я за, я хочу, чтобы Москва, действительно, в делах всего мирового православия была лидером. Но как это возможно в условиях, когда происходит закрытие церквей, закрытие семинарий и так далее?»

С.БЫЧКОВ: Но тем не менее, гонения прекратились только тогда, когда Хрущев был смещен с поста первого секретаря, и тогда, действительно, наступил конец гонениям. Вот тогда как раз началась кампания…

М.СИМОНОВ: И было стабильное время, которое называется стагнацией. Благодаря Брежневу.

К.ЛАРИНА: Я один вопрос хотела успеть задать вам. Каким-то образом это отразилось на культуре, на духовной жизни общества? Короче говоря, куда ушла духовная литература, религиозная литература, искусство, которое, все-таки, было до этого? Это подпольно все распространялось?

С.БЫЧКОВ: Ну, во-первых, это, конечно, как ни парадоксально, это время совпало со временем возникновения и расцвета самиздата и диссидентства.

К.ЛАРИНА: Да! Наверняка тут эти вещи взаимосвязаны.

С.БЫЧКОВ: Да. Но дело в том, что, конечно, до хрущевских гонений диссиденты были совершенно равнодушны. И здесь мой коллега правильно это отметил, к церкви. И что эти гонения – они как раз пробудили интересы, вот тот пример, который мы называли, дочь Сталина Светлана, которая крестилась у отца Николая Голубцова, несмотря на весь прессинг, которому повергался отец Николай, он, все-таки, сделал это.

Конечно, пробудился этот интерес, и стали возникать общины, стали возникать кружки. Мы знаем, особенно в Москве. Отец Александр Мень, отец Глеб Якунин, отец Дмитрий Дудко, отец Николай Ведерников. То есть это, действительно, возникали такие общины, в которые очень часто приходили те люди, которые отбыли сталинские сроки. Тот же Григорий Померанец, масса других людей.

М.СИМОНОВ: Самое главное, что, действительно, творческая интеллигенция. Тот же Александр Галич, да? Там, не знаю, да, тот же Александр Исаевич наш замечательный.

С.БЫЧКОВ: Надежда Мандельштам. Это же поразительно уже в таком возрасте.

М.СИМОНОВ: Да. Они себя стали ассоциировать с этими верующими людьми, они стали, понимаете, даже защитниками. Тот же академик Сахаров, не будучи верующим, что, конечно, гораздо выше, чем когда это делает верующий человек, он стал посещать суды какие-то, где преследовали верующих, писать письма.

К.ЛАРИНА: То есть эти 2 параллельных пространства друг друга увидели?

М.СИМОНОВ: Да.

С.БЫЧКОВ: Не только увидели, но стали общаться.

К.ЛАРИНА: Я просто пытаюсь найти: может, в этом есть какой-то позитивный момент, да?

С.БЫЧКОВ: Безусловно, безусловно. Очищение церкви внутренне и вот это, действительно, союз с интеллигенцией, когда интеллигенция пошла в церковь, а лучшие представители церкви пошли навстречу российской интеллигенции.

К.ЛАРИНА: Мы закончили нашу передачу. Вот, вошла женщина небесной красоты. (все смеются) Мы на этом заканчиваем, спасибо вам большое за сегодняшнюю программу. Напомню, нашими гостями были Сергей Бычков и Марк Смирнов. Программу провела Ксения Ларина, и до следующей недели. Спасибо.

М.СИМОНОВ: Всего доброго.

С.БЫЧКОВ: До свидания.

М.СИМОНОВ: До свидания.

Попытки расправиться со священниками, запрет на колокольный звон, пропаганда атеизма - все это было во времена Хрущева. Число монастырей и православных храмов в Советском Союзе резко сократилось. Позиция первого секретаря в отношении церкви прекрасно видна и по его высказываниям.

Наступление Хрущева на церковь началось осенью 1958-го , когда вышло несколько постановлений. Партийным и общественным организациям было предложено развернуть наступление на религиозные пережитки в сознании и быту советских людей. Был повышен налог с земельных церковных участков, включая даже кладбища при монастырях . Из библиотек исчезли религиозные книги. Власть пыталась не пустить верующих в святые места: рядом с ними или даже прямо на их месте устраивали свинарники и мусорные свалки. 8-го мая 1959 года был основан журнал «Наука и религия», и началась кампания про пропаганде агрессивного атеизма, сродни тому, что уже было в 20-е годы.

В конце 50-х Хрущев запретил колокольный звон, разрешенный Сталиным осенью 1941 года . Попытки церковнослужителей противостоять этому запрету успеха не имели. Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, в миру Борис Ярушевич (на фото ниже ), сравнивал хрущевское наступление на церковь с преследованием, которое было до Великой Отечественной войны. Хрущев митрополита ненавидел и позже добился его смещения.

Закрыть храмы и монастыри удавалось не везде. Так, попытка ликвидировать Речульский монастырь вблизи Кишинева превратилась в настоящее побоище. А когда указание о закрытии привезли в Псково-Печерский монастырь, архимандрит Алипий, в миру Иван Воронов ( на фото ниже) , бумагу разорвал и сжег и сказал, что лучше пойдет на мученическую смерть, чем закроет обитель. Паства окружила здание плотным кольцом, милиционеры стреляли по людям , один человек был убит, несколько ранено . Но монастырь все же отстояли. От этого монастыря Хрущев и его приближенные в итоге тоже отстали .

Советские власти усилили давление на Троице-Сергиеву лавру - милиция и люди в штатском провели там акцию запугивания. В день памяти святого Сергия Радонежского 8 октября 1960 года они задержали многих верующих и арестовали их, требуя, чтобы те больше в лавру никогда не приходили . Спустя год закрыли Киево-Печерскую лавру, и даже туристов в нее не пускали. А вот работу двух женских монастырей в Киеве остановить не удалось .

В 1961 Хрущев потребовал сместить митрополита Николая, чья критика в адрес Первого секретаря ЦК Компартии становилась все жестче. Тому было предложено переехать на кафедру в Ленинград или Новосибирск. Митрополит отказался, заявив, что как любой гражданин Советского Союза имеет право жить по месту прописки - в небольшом доме рядом с метро «Бауманская», где ему помогала по хозяйству некая женщина-медсестра. В доме она исполняла обязанности экономки. Некоторые историки считают, что женщина была завербована и при первом сердечном приступе митрополита осенью 1961 года вызвала не обычную районную неотложку, а ту, которую ей приказали. Николая Ярушевича отвезли в больницу, где он умер при странных обстоятельствах .

Так в 1958-1964 годах закрыли больше четырех тысяч православных храмов. Кульминацией нападок Хрущева на церковь стал взрыв Преображенского храма в Москве в начале июля 1964 года под предлогом строительства метро. Очевидцы вспоминают, что церковь будто поднялась над землей и рассыпалась. Люди в слезах брали кирпичики на память. Некоторые верующие считают, что отставка Хрущева была не случайной именно 14 октября 1964-го в день Покрова Пресвятой Богородицы - возможно, так Бог воздал первому секретарю за кощунственные и циничные действия против церкви .

Можно ли говорить, что это был один из самых тяжелых периодов в истории церкви? Безусловно. Но когда говорят «хрущевские гонения», то часто забывают о том, кто действительно разрабатывал эти планы. А занимался этим главный идеолог компартии Михаил Суслов .

Михаил Суслов дважды предпринимал наступление на церковь. Первое было в 1949 году, но оно было удачно отражено Карповым - председателем Совета по делам Русской православной церкви. Карпова, бывшего полковником государственной безопасности, назначил на этот пост в 1943 году сам Сталин и при этом сказал ему: «Не вздумайте быть обер-прокурором». Второе наступление на церковь произошло в 1954 году, после смерти Сталина, но оно также было нейтрализовано.

Из сохранившейся переписки Карпова с патриархом Алексием I известно, что у них были очень теплые, дружеские отношения , в том числе и в период гонений, которые названы «хрущевскими», когда Карпов по-прежнему выступал как защитник церкви .

В центре Алексий Первый и Карпов

Хотя правильно ли вообще употреблять термин «гонения»? Все-таки гонения предполагают тотальное уничтожение, как например, христиан в Древнем Риме. При Хрущеве можно говорить, разумеется, о преследовании церкви, можно говорить о дискриминации верующих и духовенства , но при этом все годы патриарх занимал особняк в Чистом переулке (бывшую резиденцию германского посла) и разъезжал по Москве в правительственном ЗИЛе. А церковные иерархи имели полномочия представлять советский Комитет защиты мира и участвовать во всемирном движении, когда выезжали за границу.

Конечно, это делалось для внешней политики, чтобы «сохранить лицо» . Тем не менее слово «гонения» к ситуации не подходит. В этом и было главное противоречие. С одной стороны, происходившее в стране безусловно можно было назвать антирелигиозной кампанией, а с другой, на международном уровне советские власти хотели сохранить присутствие РПЦ в политической жизни страны. Тем более что западные страны, и в первую очередь США, внимательно следили за происходящим и старались религиозные перемены в СССР представить в глазах мирового сообщества как гонения на верующих .

Конечно, наступление на церковные позиции шло: были осуждены и посажены в тюрьму архиепископ Черниговский Андрей Сухенко и епископ Ивановский Иов Кресович . Их обвиняли в том, что они превышали должностные полномочия и недоплачивали налоги . Оба получили сроки, правда, по сравнению с двадцатью годами, которые давали по политическим делам, это были сроки, как говорится, «детские»: пять-шесть лет.

архиепископ Иов Кресович посаженный в тюрьму при Хрущёве

Основной упор власти сделали именно на пропаганду. Тогдашний ответственный секретарь журнала «Московская патриархия» Анатолий Васильевич Ведерников собирал все вырезки, касающиеся религии.

А.Ведерников

И к концу 1959 года агентство, которое он для этого нанимал, отказалось работать, потому что оно просто не справлялось с этими вырезками, такой поток атеистической пропаганды шел в советской прессе. Отец Александр Мень рассказывал, что в день выходило примерно от семи до восьми книг атеистического содержания. Можно себе представить, какой это был массированный шквал.

После 1961 года был введен учет и контроль всех таинств в церкви, то есть стало необходимо записывать паспортные данные: кто когда венчался, крестился и прочее. 18 июля 1961 года был проведен Архиерейский собор, на котором было потребовано, чтобы священник не возглавлял «двадцатку» (исполнительный орган любого прихода во главе с председателем и ревизионной комиссией: без этой «двадцатки» нельзя зарегистрировать общину), а был наемным сотрудником. «Двадцатка» теперь должна была возглавляться светским старостой. На Архиерейском соборе 1961 года священников лишили каких-либо прав в общине. Теперь «двадцатка» имела право расторгнуть с ним договор без объяснения причин .

К 1959 году в СССР было пятьдесят восемь монастырей и семь скитов. Но в конце года Фуров , заместитель председателя Совета по делам религии при Совете Министров СССР, начал переговоры с патриархом. Сохранились его докладные записки о том, что с патриархом было достигнуто соглашение к 1961 году сократить количество монастырей на двадцать два, то есть практически почти наполовину, и уничтожить все семь скитов.

Были повышены налоги на землю и на изготовление свечей. Зарплату священнику стал выплачивать приходской совет. Она стала фиксированной и облагалась по девятнадцатой статье налогообложения, которая приравнивала священнослужителя к частному предпринимателю - врачу-дантисту, сапожнику и тому подобным профессиям . Налоги были высокие, но при этом священник Троицкого собора Александро-Невской лавры получал в 70-е годы пятьсот пятьдесят рублей. После уплаты налогов оставалось от трехсот до трехсот пятидесяти рублей, но и это было равно профессорской зарплате. Архиерей же получал до тысячи рублей.

Больше всего антирелигиозная кампания отразилась на духовных учебных заведениях. Не только монастыри, скиты и святые места подверглись закрытию. Находили поводы закрывать и духовные учебные заведения. Задача была ясна: лишить церковь кадров. На тот момент в стране было восемь семинарий и две академии. В результате хрущевских административных мер осталось только три семинарии и две академии . Действовали власти по-разному. Иногда препятствовали поступлению новых студентов, и при отсутствии наполняемости семинарии приходилось закрываться. Для этого могли, например, абитуриента через военкомат вызвать на военные сборы или забрать в армию . В других случаях действовали через милицию или через комсомол. А могли просто отключить электричество и воду.

Вообще, и храмы, и все другие религиозные учреждения редко закрывали просто так, без хотя бы видимости законного повода. Чаще всего сам священник оставлял приход. Или его лишали регистрации, после чего он не мог служить, и храм через несколько месяцев превращался уже в недействующий. Тогда власти говорили, что раз община не существует - храм закрывается . После этого иногда он просто стоял запертый, иногда подо что-то использовался, а бывало, и пытались его сломать или крест свалить. Это все зависело уже от местных властей .

Если говорить о монастырях, то в борьбе с ними очень помогала система прописки. Закрывался монастырь, монахи прибивались в какой-нибудь соседний, а туда постоянно совершались милицейские рейды, которые отлавливали людей без прописки. Увозили, сажали в «обезьянники» и говорили, что «еще раз поймаем - будет срок». Похожая ситуация была и со студентами семинарии. Если человек приезжал, например, с Украины и поступал в Ленинградскую духовную семинарию, ему просто отказывали в прописке, чтобы он был вынужден покинуть город.

Здесь нужно обязательно отметить, что, говоря об антирелигиозной кампании, часто забывают, что гонения коснулись всех конфессий на территории СССР. Постановление, принятое Сусловым , так и называлось: «О недостатках в научно-атеистической пропаганде», т. е. борьба шла с религией вообще, а не только с Православной Церковью.

Руководил наступлением на религию лично Хрущев . И конечно, в нем был некоторый романтический пафос революционной романтики, который он, дорвавшись до власти, стал претворять в жизнь. Он все менял, все перестраивал, в лучших революционных традициях ломал, чтобы построить новое. Церковь ему казалась препятствием на пути к коммунизму , а XXII съезд партии объявил о том, что через двадцать лет коммунизм наконец будет построен. Идеологические отделы, их руководители, в том числе Суслов , пользовались этим доводом и подталкивали Хрущева к борьбе с церковью.

Но была в этом и политическая сторона дела. Боролся Хрущев не только с церковью, а прежде всего с группировкой своих противников. Маленков, Ворошилов, Булганин, Каганович, Молотов были противниками гонений церкви. Старая сталинская гвардия считала, что церковь надо не притеснять, а использовать и в государственном строительстве, и в международных отношениях.

Впрочем, политика Хрущева была настолько своеобразной и непоследовательной, что он одновременно боролся со сторонниками участия церкви в политике, но при этом сам активно ее использовал в международных отношениях. Именно в этот период произошло вступление Русской церкви во Всемирный совет церквей. То есть, с одной стороны, разворачивались широкомасштабные гонения на церковь, и в то же время советский епископат ездил за границу и свидетельствовал, что гонений никаких нет.

Кроме того, церковь использовалась как миротворец: ее деятели выступали на Западе с призывами свернуть, например, размещение ядерных ракет в Европе. В проекты государства и при Сталине, и при Хрущеве входила и еще одна очень важная зона - Ближний Восток. Нужно было урегулировать отношения между православными патриархатами . И не просто урегулировать, но занять ведущее положение. Русская православная церковь должна была по мнению и сталинского, и потом хрущевского руководства стать лидером мирового православия.

Что очень интересно, церковь была тесно связана с органами госбезопасности . Сначала Совет по делам РПЦ вообще был подразделением Комитета государственной безопасности . Это потом уже, при Хрущеве, его функции сузили, а вместо полковника Карпова руководить церковными делами назначили обычного партийного функционера Куроедова . Хотя его замы, конечно, все равно были из органов госбезопасности . Учитывая внешнеполитическую деятельность церкви, контрразведка, разумеется, курировала деятельность Русской церкви и тщательно проверяла всех выезжающих за границу священников .

К 1961 году антирелигиозная кампания достигла своего апогея. Во-первых, убрали Карпова , и во главе Совета по делам РПЦ встал Куроедов . Во-вторых, умер митрополит Николай Ярушевич , и умер протопресвитер Николай Колчицкий , который тоже играл видную роль в сопротивлении гонениям.

Протоиерей Николай Колчицкий

Церковь расшатали, лишили ее возможности нормально функционировать , но в итоге добились того, что прежде совершенно равнодушная к религиозным проблемам интеллигенция начала сочувствовать и религии, и деятелям церкви. Многие известные, в том числе и на мировом уровне, люди стали выступать в защиту церкви.

Дочь Сталина Светлана почти демонстративно крестилась в самый разгар антирелигиозной кампании .

Светлана Сталина (крестилась в правление Хрущёва)

Академик Сахаров, не будучи верующим, стал посещать суды, где преследовали верующих, защищать их , писать открытые письма. И это было более весомо, нежели их защищал бы человек верующий.

Академик Сахаров (в годы Хрущёва).

« Мы продолжаем быть атеистами и будем стараться освободить от религиозного дурмана большее количество народа Скоро мы покажем последнего священника по телевидению».

Из речи Хрущева

На вопросы телезрителей отвечает иерей Владислав Мусихин, преподаватель истории Русской Церкви Екатеринбургской духовной семинарии. Передача из Екатеринбурга. Эфир 4 июня 20104 г.

Здравствуйте, уважаемые зрители! В эфире телеканала "Союз" программа "Беседы с батюшкой". В студии Тимофей Обухов.

Сегодня в гостях я рад приветствовать иерея Владислава Мусихина, настоятеля храма Всех Святых на Северном кладбище в г. Екатеринбурге, преподавателя Екатеринбургской духовной семинарии по предмету "История Русской Церкви XX века".

Батюшка, здравствуйте! Благословите наших телезрителей.

Добрый вечер. Господь да благословить всех вас.

Тема нашей сегодняшней беседы "Хрущевские гонения на Церковь", так как в 2014 году исполняется пятьдесят лет со дня отстранения Н.С. Хрущева от всех должностей. Нам он известен, как инициатор гонений, которая Русская Православная Церковь претерпела в те года.

Действительно, 14 октября в этом году исполняется 50 лет со дня отставки Никиты Сергеевича Хрущева от всех занимаемых постов. Мы знаем, что это день Покрова Пресвятой Богородицы. Конечно, тогдашние властители страны не приурочивали к этой дате отставку, так получилось промыслительно. Мы знаем, что Божия Матерь - покровительница нашей земли, и русская земля часто называется одним из уделов Божией Матери.

Если говорить о самих гонениях, продолжались они в течение шести лет с 1958 по 1964 годы. Был целый комплекс причин, почему Хрущев и его ближайшее окружение инициировали гонения на Русскую Православную Церковь.

Во-первых, надо сказать, что Русская Православная Церковь и другие религиозные организации так или иначе преследовались на протяжении всего периода советской власти. Задачей ставилось постепенное искоренение всяких религиозных представлений, не только ликвидация религиозных институций, но и искоренение всех религиозных представлений, верований. Мы знаем, что это задача не снималась на протяжении всех 70 лет, просто были более "спокойные" времена, когда борьба с верой ограничивалась такими явлениями, как: атеистическое воспитание с детского возраста, антирелигиозная пропаганда, ограничение деятельности религиозных организаций. Были периоды, когда усиливалось административное давление, репрессии, всевозможный контроль за деятельностью религиозных организаций. Одним из таких периодов, можно сказать, последним серьезным периодом преследований стали хрущевские гонения с 1958 по 1964 годы.

Был целый комплекс причин, по которым Хрущев поставил задачу искоренения религии в стране в ближайшее время. Одна из причин заключалась в том, что Никита Сергеевич был своего рода романтиком-утопистом, он искренне верил в возможность построения светлого коммунистического будущего, возможность коммунистического рая на земле: когда не будет никаких товарно-денежных отношений, воцарится всеобщее счастье и тому подобное.

Согласно марксистско-ленинской идеологии при коммунизме не может быть места никакой религии. Поскольку ставилась форсированная задача строительства коммунизма к определенному сроку - примерно к концу 70-х - началу 80-х годов XX столетия, к этому же сроку планировалось завершить борьбу с религией. Многие знают о том, что Хрущев обещал показать по телевидению в 1980 году последнего "советского попа". Обещание было дано в начале шестидесятых годов, это была конкретная цель, поскольку строительства коммунизма было напрямую связано с борьбой с религией.

Вопрос телезрительницы из Ставрополя: Скажите, пожалуйста, почему в советское время было популярно выражение "религия - это опиум народа"?

Это выражение в свое время произносил Владимир Ильич Ленин. Может быть, в этом есть доля истины: опиум облегчает страдания, и использовался при сильной боли. По мнению наших антирелигиозных правителей, это была единственная функция религии. Народ жил тяжело в царское время, и религия была нужна для того, чтобы оказать временную психологическую помощь в их страданиях и скорбях.

Мы, как верующих люди, знаем, что это лишь малая часть религии. Если мы нашу веру, то грош цена всему "действию", тогда, действительно, будет обман. Мы знаем, что каждый верующий человек пережил мистический опыт встречи с Богом, который невозможно выразить словами, твердо знает, что Бог есть, и память об этой встрече сохраняется у человека навсегда, даже если он по своим грехам отойдет от Бога и Церкви. Пережив личную встречу с Богом, он не сможет уже стать полностью неверующим человеком.

Для времени правления Ленина и Сталина, в 20-30-е годы был организован "Союз воинствующих безбожников" - организация всесоюзного масштаба, в которую одновременно входило более пяти миллионов человек по всему Советскому Союзу. Эта огромная организация занималась изданием антирелигиозной литературы: книг, журналов, опекало множество антирелигиозных театров, выставок, музеев и тому подобное.

В конце 1931 года была объявлена так называемая "безбожная пятилетка". Это было время пятилеток в стране. На ближайшие пять лет была поставлена цель полного уничтожения всех религий в Советском Союзе. Задача совершенно утопическая, поскольку надо было не только закрыть всех храмы, церковные институции, уничтожить всех священников, но и как декларировалось "к 1 маю 1937 года имя Бога должно быть забыто на всей территории СССР". Даже память о Боге должна была быть вытравлена из сознания.

Можно было загнать Церковь в катакомбы, полностью уничтожить видимую легальную организацию, но полностью уничтожить саму веру было нереально.

- Вопрос телезрительницы: Мой вопрос по времени Николая II. Еще в 1904 г. Николай II писал в письме Победоносцеву, что он желал проведения Церковного Собора, но прошло более десяти лет, прежде чем состоялся Поместный Собор. Могли бы Вы пояснить отношение самого царя и эту задержку в проведении Собора, и мог ли этот факт отразиться на том состоянии народа, которое сделало возможным революцию в нашей стране?

Во-первых, сразу скажу, что я не знаю о существовании такого письма Николая II в 1904 году обер-прокурору Синода Георгию Победоносцеву.

Могу рассказать то, что я знаю: в 1905 году, когда произошла первая революция, и принимались манифесты о веротерпимости, Государственной Думе и так далее. В том числе давалась весьма широкая свобода многим религиозным организациям не Русской Православной Церкви, Русская Православная Церковь оставалась в прежнем своем положении: она была государственная, самая массовая, но при этом она была подчинена государству и зависима от государственной власти. В результате возник вопрос о том, что Русской Православной Церкви также необходимо дать свободу. Двести с лишним лет, со времени императора Петра I, момента учреждения Святейшего Синода в 1721 году Церковь находилась в таком подчиненном положении.

Был поднят вопрос о том, что надо созвать Всероссийский Поместный Собор, для того чтобы решить все накопившиеся за два столетия вопросы в жизни Русской Православной Церкви: ее отношения с государством, внутренние вопросы: епархиальной, приходской жизни и так далее. О чем стали писать Николаю II. Писал первенствующий член Святейшего Синода митрополит Антоний (Вадковский). Государь в целом к идее Собора отнесся положительно, но поскольку шли смутные события после революции 1905-го года, сказал, что необходимо подождать некоторое время.

Обер-прокурор Победоносцев был резким противником созыва Поместного собора и восстановления патриаршества, и он имел огромное влияние на государя, что необходимо также учитывать.

В 1907 году Синод повторно обращался к императору с просьбой о созыве Собора в ближайшее время. Император вновь отложил созыв, причину указать сложно. Прошли годы, действовало два Предсоборных органа по подготовке Собора: Предсоборное присутствие, Предсоборное совещание. В 1914 году Предсоборное совещание заканчивало свою работу, началась Первая мировая война, и Собор так и не был создан вплоть до февраля 1917 года, когда произошли революция и отречение императора. Более откладывать было нельзя. По коронационному акту Павла I 1799 года император официально являлся главой Церкви. После того, как император ушел с политической сцены, Церковь оказалась фактически обезглавленной. Необходимо было срочно созывать Собор, прежде всего, для того чтобы решать вопросы возглавления Церкви, затем решать все вопросы, которые поднимались еще в начале века.

Вопрос телезрителя: Правда ли, что по инициативе Троцкого в одном из городов тогдашнего Советского Союза был поставлен памятник Иуде?

Существует высказывание, что "самое страшное гонение на Церковь - это отсутствие гонений". Христос говорил: как гнали Меня, будут гнать и вас. Каково Ваше мнение?

О памятнике Иуде я слышал, встречал публикации, но не изучал это вопрос подробно. Насколько мне известно, просуществовал он недолго, потому что памятник предателю - фигуре однозначно отрицательной в народе - не прибавлял уважения существующей власти.

Гонения во многом производят очистительное действие. Во времена гонений ясно определяется, кто есть кто. Пока гонений нет, в Церкви могут находиться, как говорит Спаситель, волки в овечьей шкуре, то есть находиться формально. Перед лицом гонений, когда стоит выбор между сохранением собственного комфорта, благополучия или преданности вере, Христу, Церкви, человек открывается таким, каков он есть на самом деле. С первых дней послереволюционных гонений были священнослужители, которые переставали служить, уходили на мирскую работу иногда даже начинали переходить в ряды гонителей, вступать в большевистскую партию.

Мы знаем, что в 1922 году возник обновленческий раскол, который был спровоцирован советскими спецслужбами с целью разрушения Церкви. В ходе проведения кампании по изъятию церковных ценностей весной 1922 года были выявлены наиболее лояльные к этой акции священники, которым были обещаны всевозможные поощрения и льготы, и которые согласились исполнять все распоряжения властей. Была захвачена церковная власть: Патриарх Тихон был арестован, они захватили Патриаршию канцелярию и объявили, что теперь полнота власти в их руках. Только благодаря преданности народа канонической церковной власти, устоям, канонам и догматах Православной Церкви, которые пытались реформировать эти обновленцы, почему они так и называются, этот раскол захлебнулся и не достиг поставленных целей.

Что касается хрущевских гонений, в это время была индивидуальная, целенаправленная работа с каждым священником. Священников в стране было не так много, как в 20-30-е годы, по всему Советскому Союзу чуть более десяти тысяч священнослужителей, причем большая часть из них служила на Украине. С каждым священником встречался уполномоченный, представитель КГБ, других организаций, которые уговаривали "кнутом и пряником" отречься от Бога и Церкви и вступить в ряды атеистов-антирелигиозников, которые ездят с лекциями по всей стране, говорят о том, что Бога нет, и рассказывают, как они раньше обманывали людей. На путь предательства из десяти тысяч удалось склонить около двухсот священнослужителей - это порядка 2%. Много это или мало - судить сложно, но сам факт был.

Можно говорить, что гонения - это испытания, и немногие эти испытания выдерживают. Многие из тех, кто отреклись, покаялись и вернулись в Церковь, кто-то, наоборот, совершенно отчаялся и закончил, как Иуда, самоубийством. Случаи были разные, но никто из них не завершил свою жизнь благополучно.

Вопрос телезрительницы из Ставропольского края: Когда идут политические распри - это всегда борьба за власть. Но почему при этом всегда задевается тема религиозная, особенно христианская, как в настоящее время: в Сирии, на Украине. Как будто люди не ведают, что творят, ведь даже сейчас политиками Киева провозглашается православие, в то время как они не являются верующими?

Телезрительница уже ответила на вопрос, приведя слова Спасителя о том, что не ведают, что творят. Конечно, и лукавый искушает людей.

Так же это является свидетельством того, что религиозная составляющая является важной в наше время, она определяет, во многом, смыслы нашей жизни. И она может быть благой, как в христианской вере, а может быть перевернутой, когда человек служит злу, но оправдывает его своими религиозными убеждениями, как, например, исламские террористы в Сирии, которые захватывают заложников, убивают людей и считают, что служат Богу. Мы помним слова Спасителя о том, что наступят времена, когда "всякий убивающий вас будет думать, что тем самым служит Богу". Это происходило в истории, происходит и, к сожалению, будет происходить.

Поэтому очень важно правильное религиозное воспитание. Ни одна мировая религия не учит злу, тому, чтобы убивать во имя своих религиозных убеждений. Это все искажения, извращения религии. Человек фактически служа сатане, врагу рода человеческого, продолжает думать, что он служит Богу. Мы это видим и в Сирии, и в других местах. Согласно статистике, христианство остается самой гонимой религией в мире.

Господь предрекал гонения, и апостол Павел сказал, что все хотящие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы. Об этом надо всегда помнить, это было всегда, во все времена, даже если мы живем во внешне благополучном обществе, где нет гонений, как это было в дореволюционной России, которая была православной страной. Благочестивый человек, стремящийся к спасению, будет испытывать какие-то притеснения, которые возбуждаются врагом рода человеческого. Люди, сами того не осознавая, могут под искушением от лукавого действовать против этого человека.

Вопрос телезрительницы из Карелии: Мне 61 год, и меня крестили именно в хрущевские времена дома, без батюшки и без крестного. Надо ли мне заново креститься?

В хрущевские гонения от Церкви были полностью отлучены дети. В большинстве епархий строго-настрого запрещалось пускать в храмы детей. Были предписания, запреты и угрозы священнику и епископу. Поскольку священники сами не будут выполнять такие требования, около храма ставили милиционера, который не пускал в храм несовершеннолетних молодых людей.

Конечно, в этих условиях было очень сложно покрестить ребенка, младенца. Даже была опасность лишения родительских прав тех родителей, которые приобщали своих детей Церкви. Такие случаи бывали реально. Все принадлежит государству, и ребенок тоже, прежде всего, советский гражданин, который должен быть воспитан в атеизме, а не религиозном мракобесии, как это тогда называлось.

Как мы знаем, по нужде, в силу обстоятельств ребенка может крестить любой православный христианин с троекратным погружением в воду, с крещальной формулой "крещается раб Божий". Конечно, это крещение необходимо дополнить теми молитвами, которые произносятся священником в храме, а самое главное дополнить Таинством Миропомазания, которое совершается сразу же вслед за Таинством Крещения.

Надо обязательно прийти в храм Божий, рассказать Вашу историю и попросить, чтобы дополнили то крещение, которое было над Вами совершено, потому что без этого нельзя приступать к другим таинствам, прежде всего, исповедоваться и причащаться. Нужно обязательно пройти миропомазание.

Вопрос телезрительницы из Каменска-Уральского: В Евангелии сказано о том, чтобы прощать своих врагов. Почему же нельзя до сих пор по-христиански захоронить Ленина, а держать его в мавзолее?

Этот вопрос надо задавать не Церкви. Насколько я знаю, и Патриарх Алексий II, и Патриарх Кирилл неоднократно говорили о необходимости захоронения Владимира Ильича Ленина. Другой вопрос о захоронении по-христиански, если человек сам христианство отверг. Насколько его душе будет приятно христианское захоронение Церкви, которую он ненавидел, ведь мы не можем нарушать свободную волю человека.

Вопрос не в том, прощаем ли мы, Господь всех прощает. Нужно ли самому человеку прощение.

Наверное, целесообразно было бы захоронить тело В.И. Ленина, но этот вопрос во многом политический. Насколько я знаю, наше государство не решается это сделать, пока в стране достаточно людей с коммунистическими убеждениями, для которых "Ленин - наше все", во избежание социального недовольства. Наступит время - конечно, захоронят. Когда это будет сделано, будет решать государство.

Как Вы думаете, люди, которые были у власти, окружение Никиты Сергеевича, в том числе он сам, неужели они не претерпели встречу с Богом в своей жизни?

Мы, конечно, знать этого не можем, это скрыто от глаз людей. Видимо, не пережили, или кто-то пережил, а потом, подобно Иуде, отошел от Бога и Церкви и сознательно боролся.

Многие считают, что если человек узнал Бога, он уже не может стать гонителем и богоборцем. Но это не так, мы знаем, что бесы, которые являются личностями и прекрасно знают, что Бог есть, они сознательно борются с Ним. Как говорит апостол: и бесы веруют, и трепещут.

Думаю, что такая трагедия может совершиться и в жизни человека, когда человек начинает сознательно бороться с Богом. Он не может отрицать очевидные свидетельства существования Бога, но при этом он сознательно продолжает свое богоборчество. Это, наверное, свидетельство развращенности человека. Все мы больны, все несем природу, испорченную грехом в той или иной степени. Если человек не борется, не кается, не пытается исправляться, он может постепенно дойти до дьяволоподобного состояния, как говорили об этом святые отцы. Мы знаем, что антихрист, который придет в последние времена, будет сознательным противником Божиим.

Люди, которые боролись с Православной Церковью, верующими людьми, совершали большие грехи. Придется ли отвечать за их грехи их ныне живущим детям, внукам?

Невозможно сказать однозначно. Из Ветхого Завета мы знаем, что грехи отцов будут отражаться на детях до четвертого поколения. Сын за отца не отвечает. Не значит, что сын будет фактически наказан, но испорченность, которую нес на себе человек, так или иначе передается генетически. Все мы от Адама и Евы несем испорченную грехом природу. Из медицины мы знаем, что если человек, например, страдал глубоким алкоголизмом, то к нему будут склонны его дети, и им лучше воздерживаться от употребления спиртных напитков.

Конечно, если среди предков были гонители, те, кто были, возможно, в расстрельных командах, и человек об этом знает, то, прежде всего, мы можем помочь своим предкам собственной христианской жизнью. Даже не столько молитвой за них, потому что они были сознательными безбожниками, сколько своей христианской жизнью. Есть много свидетельств, когда человек собственной праведной жизнью приводил к Богу людей, родных по крови, но которые были далеки от Бога.

Нам хорошо известно выражение преподобного Серафима Саровского "Стяжи дух мирен, и вокруг тебя тысячи спасутся". Это относится не только к нашей жизни сейчас, но и к нашим родственникам. Мое мнение, что человек спасающийся, может быть, не спасет родственников, которые были богоборцами, но в той или иной степени облегчит их участь. Говорить об этом конкретно сложно, потому что об этом знает только Сам Господь.

Вопрос телезрительницы из Санкт-Петербурга: Мое детство пришлось на времена хрущевских гонений, и я вижу, какую роль это сыграло в моей жизни. Помню эмоциональную обработку детского сознания антирелигиозной пропагандой, когда в третьем классе мы читали рассказ, как бабушка задавила свою внучку веревочкой от крестика. С того времени сформировалось такое отвержение от Бога и Церкви.

Мои родители сознательные коммунисты, и их жизнь, как и жизнь моих детей нельзя назвать счастливой. Мне 56 лет, у меня двое детей, два года назад я начала воцерковляться, Господь привел меня к Себе невероятными путями, но мои дети не могут прийти к Богу. Может быть, надо больше рассказывать о том, к каким страшным последствиям приводит человека неверие.

Спасибо за Ваше личное свидетельство. С возрастом приходит осознание, что без последствий ничего не проходит. Семьдесят лет настойчивой атеистической пропаганды, всецелого воздействия на человека с целью убедить в том, что религия - это только негатив, бесследно не прошли. Уже четверть века, как на государственном уровне не происходит ничего подобного, но по-прежнему очень много людей продолжают относиться к Церкви с большим предубеждением. Несмотря на все, что делает Православная Церковь, живы стереотипы того времени. Даже умными, образованными людьми приводятся глупые аргументы не только хрущевского времени, но и 20-30-х годов. Наверное, должно пройти еще немало времени, чтобы они исчезли.

Вопрос телезрителя из Молдавии: В 2012 году меня парализовало, я не могу ходить. Однажды случайно включил телеканал "Союз" и теперь постоянно смотрю, хочу понять православную веру, как правильно молиться. Очень хочу ходить в храм, но, к большому сожалению, не могу передвигаться. Что Вы мне посоветуете?

Просто так ничего не происходит. Телеканал "Союз" как раз пример положительного воздействия на человека, который узнает о Боге. Хотя человек еще полностью не воцерковился, в том числе потому, что ему это трудно сделать и физически. Но душа его ищет Бога, ищет Истину. Ищущий да обрящет, как сказал Господь. Господь знает Ваши недуги и знает Ваше желание стремиться к Нему. Как говорит Иоанн Златоуст, Господь и намерения человека целует. Конечно, Господь приемлет с радостью и Ваше намерение.

Надо постараться узнать через близких, родственников, где находится ближайшая церковь, постараться пригласить священника, пригласить. Если Вы еще не крещены, попросить крестить Вас, приглашать причащать Вас на дому. Наверное, есть социальные службы, которые помогали бы тем, кому требуется церковное окормление.

Самое главное - личное стремление к Богу и молитва. Мы знаем, что в древности отцы-пустынники, которые находились далеко от храмов, за свою святую, праведную аскетическую жизнь удостаивались причащения от самих Ангелов Божиих. Мы встречаем такие случаи в Житиях святых.

Надо всегда помнить, что если наш любящий Отец попустил такую тяжелую болезнь, значит, это нужно для спасения человека, может привести его к спасению при правильном отношении к этому без особых трудов. Каждому Господь дает свой крест: кто-то должен много трудиться и помогать ближним, а кому-то достаточно просто терпеть ту болезнь, которую послал Господь, и через это тоже сподобляется Царствия Небесного.

Спасибо за Ваши подробные ответы. Наша передача подошла к завершению. Скажите, пожалуйста, на прощание несколько слов нашим зрителям.

Хочется поздравить всех наших зрителей с Праздником Вознесения Господня, который продолжается в эти дни вплоть до Праздника Троицы, Святой Пятидесятницы, когда все мы будем молиться о ниспослании нам благодати Духа Святого. Всех вас поздравляю с наступающим Праздником Святой Троицы. Храни вас всех Господь.

Ведущий: Тимофей Обухов.

Расшифровка: Юлия Подзолова.